конгресс, посвященный вопросам антисемитизма. Выступает представитель африканского племени нгору.
— Господа! С прискорбием должен сказать. что антисемитизм проникает и в Африку. Сколько раз я им объяснял, что евреи — тоже люди. Не жрут, сволочи, — и все!
■
— Что, Гриша умер?
— Да, еще вчера.
— То-то я смотрю, он в гробу лежит.
■
Поезд пересекает российско-украинскую границу. По вагону идет таможенник, кричит:
— Валюта, иконы, наркотики, оружие!.. С верхней полки еврей отвечает:
— Ничего не надо, два стакана чая — и все.
■
В семидесятые годы Рабинович подал документы на выезд в Израиль. Его вызвали в КГБ и говорят:
— Зачем вы туда едете? Вы ведь прекрасно знаете, что хорошо там, где нас нет.
— Вот потому я и еду.
■
В Одессе на Дерибасовской открылся публичный дом. Рабинович посетил его первым и рассказывает:
— Захожу. Вижу две двери. На одной табличка: «брюнетки», на другой — «блондинки». Вхожу туда, где «блондинки», а там опять две двери: «платные» и «бесплатные». Я в «бесплатные». Захожу, снова две двери: «худенькие», «полненькие». Я туда, где «полненькие». Опять две двери: «без извращений», «с извращениями». Я решил: была не была, давай «с извращениями»! Открыл дверь и снова вышел на Дерибасовскую.
■
— Как говорит умный еврей с глупым?
— Во-первых, по телефону, во-вторых, из Нью-Йорка.
■
В отделе кадров:
— Я пришел по объявлению, моя фамилия Рабинович.
— Мы бы вас взяли, но нам нужен сотрудник со знанием высшей математики.
— Я окончил мехмат.
— ...И хорошо знакомый с ядерной физикой...
— Я и физмат окончил.
— ...И со знанием туркменского языка...
— Вот справка об окончании курсов туркменского языка.
— И долго ты будешь надо мной издеваться, жидовская морда?!
■
Рабинович по торговым делам целый год не был дома, возвращается. На пороге его встречает жена с грудным ребенком. Он говорит:
— Роза, что это за ребенок? Откуда он взялся?
Она говорит:
— Ефимчик. ты же мне оставил свою фотографию, я на нее смотрела, смотрела — и в результате забеременела.
— Разве так бывает?
— Да! Я спрашивала людей. Говорят, при большой любви так может быть.
Среди ночи он просыпается и как даст ей по морде!
— Ефимчик, ты что?
— Ах ты аникейве! Я только сейчас вспомнил, я же на фотографии только до пояса изображен.
■
Звонок в квартиру:
— Мендель, у вас идет горячая вода?
Мендель открывает кран и пробует воду рукой.
— Да, идет, только она холодная.
■
Рабинович у себя в огороде нашел кувшин золотых монет царской чеканки.
В соответствии с законом Рабинович честно взял себе двадцать пять процентов, а остальное закопал.
■
На доске объявлений: «В интеллигентную русскую семью требуется зять-еврей на выезд».
■
Экскурсия идет по раю. Видят: сидит старая еврейка и вяжет носки.
— Кто это? — спрашивают они.
— Это Пресвятая Дева Мария, — отвечают им.
Они подходят и с огромным почтением начинают:
— Вы такая знаменитая! Вы — самая великая женщина в истории! Вы родили такого сына! Вы, понимаете, что для всех нас Иисус Христос...
— Да-да, я все понимаю! Но вообще-то мы с мужем хотели девочку!
■
Муж возвращается из туристической поездки по Англии.
— Боря. — спрашивает жена. — Ну, как там в Лондоне?
— Что в Лондоне? В Лондоне смог!
— Ой, лучше бы ты дома смог.
■
В купе поезда едут два еврея. Один достает курицу и начинает ее с наслаждением есть. Второй спрашивает:
— Простите, вы случайно не из Жмеринки? Как там старый Рабинович?
— Умер, умер, — не переставая есть курицу, отвечает тот.
— Как, неужели умер? А как Рива, его жена?
— Умерла, — похрустывает он курочкой.
— И жена умерла?! А дети? Что делают дети?
— Все умерли, — отвечает, доедая курицу, еврей.
— Нет! Я не могу поверить. Как это так, все вдруг взяли и умерли?
Еврей вытирает губы и говорит:
— Слушайте, когда я ем курину, для меня все умерли!
■
Эфроим Гольдберг приехал из Варшавы на курорт, и сразу зарядили дожди. Эфроим стал собираться домой. Хозяин гостиницы удивился:
— В чем дело?
— Вы еще спрашиваете? Посмотрите на эту погоду!
— Но у вас в Варшаве тоже может идти дождь.
— Знаете, наш дождь дешевле.
■
Лейзер рассказывает, как ему однажды довелось участвовать в карточной игре в клубе лордов:
— Я вижу: все что-то объявляют, но никто не открывает карты; спрашиваю, почему не показывают карты, мне объясняют: здесь только лорды, и все друг другу доверяют... И тогда мне пошла карта!!!
■
Два еврея проходят мимо здания на Лубянке. Один тяжело вздыхает. Второй:
— Ха! Он мне будет рассказывать!
■
Хаим женился на Доре, но уже через некоторое время стал увиваться вокруг ее младшей сестры Цили. Отец дочерей говорит ему:
— Хаим, как ты себя ведешь?!
— Но, папа, если бы, не дай бог, не про нас будет сказано, Дора бы умерла, вы бы позволили мне жениться на Циле?
— Конечно, так велит обычай.
— Ну так что, вам жалко, что Дора жива?
■
— Хаймович, что это вы все время ворчите? Вам что, не нравится советская власть?
— Боже упаси! У меня с советской властью расхождения только по аграрному вопросу: они хотят, чтобы я был в земле, а я — чтобы они.
■
В купе поезда поспорили между собой два пассажира:
— Откройте окно, — говорит один, — а то я задохнусь.
— Нет, не надо, не открывайте, а то я простужусь!
Позвали проводника.
— Товарищ проводник, откройте окно! А то я задохнусь.
— Не открывайте, а то я простужусь!
Совсем растерянный проводник смотрит на третьего пассажира, старого еврея.
— Знаете, что я вам посоветую, — говорит тот. — Сначала откройте окно — пусть этот простудится. А потом закройте — пусть этот задохнется.
■
Роза рассказывает соседке:
— Моя дочка теперь в Америке! Живет в роскошной вилле, каждый день обедает в лучших ресторанах, ходит в мехах и бриллиантах...
— Нашла чем хвастаться! — перебивает соседка. — У меня дочь тоже проститутка.
■
Аптекарь отошел от прилавка на минуту, а вместо себя оставил практиканта. Вернулся:
— Ну что, Фима, кто-нибудь приходил?
— Да, один с простудой.
— И что ты ему дал?
— Слабительное.
—
