по скайпу пару месяцев назад, обсуждали нелинейные поправки к уравнению Дарликера – Уотсона. Йосик никогда не носил усов, терпеть не мог.
Лицо Лермана украшали прекрасные черные усы с опущенными концами, красиво контрастировавшие с седоватой шевелюрой.
– С этим Иосифом, – сказал Купревич, – мы не виделись с того дня, как я познакомил его с Адой и мир разветвился.
– Хотите, – сказала Лена, – я подойду одна?
– Нет, – отрезал Купревич.
Лерман обернулся и, споткнувшись о собственный чемодан, еле удержался на ногах.
– Господи! – воскликнул он, воздев руки, будто действительно обращался к Создателю. – Володька! Ты-то какими судьбами? Век тебя не видел! Прошу прощения, мадам, вы, видимо, супруга этого шалопая? Меня, вообще-то, должны встретить, но что-то их нет, я тут топчусь битый час…
Иосиф всегда был многословен, хотя, надо признать, обычно – по делу.
– Это Елена Померанц, подруга Ады. – Купревич крепко держал Лену за локоть, Лерману он не доверял, он не доверил бы ему даже случайно знакомую женщину, а Лену – тем более.
– Ада… – по лицу Лермана пробежала тень. – Господи, пусть это будет чья-то жестокая шутка…
Иосиф никогда не позволил бы себе такое высокопарное выражение.
– К сожалению, – сухо произнес Купревич, – это не шутка. Ада умерла позавчера от обширного инфаркта. Вчера ее похоронили. Я прилетел вечером и на похороны не успел. Должен тебе сообщить, что Ада была моей женой двадцать восемь лет. Здесь, в Тель-Авиве, живет ее муж Шауль, с которым она познакомилась в тот же день, когда и мы. А из Штатов я летел с неким Баснером, мужем Ады, за которого она вышла примерно тогда же, когда за тебя и за меня. Он историк и сейчас, видимо, пытается оформить документы на перезахоронение.
Все это он произнес медленно, будто читал телефонный справочник, наблюдая за выражением лица Лермана. Чувствовал локоть Лены, ее поддержку, сочувствие. Возможно, она считала, что не надо было сразу излагать эту неправдоподобную с любой нормальной точки зрения информацию, но, в отличие от Лены, он Лермана знал, пусть и не этого, а «своего», с кем пару раз говорил по скайпу, и был уверен, что шоковая терапия – лучший способ донести до него неожиданную, безумную, но верную мысль.
Ему показалось, что на лице Лермана не отразилось ничего. Разве что глаза чуть расширились и – странный эффект – края усов приподнялись, отчего ус вытянулся в прямую линию, строго параллельную крепко сжатым губам.
Лерман перевел взгляд на Лену, и она кивнула, подтверждая сказанное Купревичем. Лерман оглядел Купревича с головы до ног, задумался на минуту – невозможно было понять, потрясен ли он, обескуражен, растерян, поверил ли сказанному или счел идиотской провокацией.
– Я так понимаю, – медленно произнес он, – что ты не читал ни одной моей статьи в «Физикал ревью».
Лерман, с которым Купревич говорил по скайпу, публиковал свои работы на русском языке в «Журнале теоретической и экспериментальной физики».
– Нет, – сказал Купревич.
– Понятно, – протянул Лерман, и углы его усов вновь опустились. – А я твои читал. И даже пару раз сослался, ты должен был видеть. Хотя о чем я? Получается, что мы четверо… если был еще кто-то, то, полагаю, это станет известно в ближайшее время… Пока, однако, будем считать, что мы четверо убили Аду.
– Что? – ахнула Лена.
– Иосиф, – сказал Купревич, – ты соображаешь, что говоришь?
– Ну да, – с ноткой презрения в голосе бросил Лерман, – ты всегда, сколько помню, бежал обстоятельств, которые не желал признавать.
Что за фразы, водевиль какой-то! Когда-то Йосик любил вставлять в свою речь старые русские слова – надоть, исполать… – просто для куража, впечатление производил на девочек. Неужели это стало его натурой, привычкой?
– Ада умерла от инфаркта, – повторил Купревич.
– Именно. И никто не задал себе вопрос: что стало причиной? Кстати, кто по профессии эти двое… как ты их назвал…
– Шауль Узиэль, – сказала Лена.
– Баснер, – добавил Купревич. – Кажется, его зовут Семен, но не уверен.
– Театральный режиссер, – сказала Лена.
– Историк, – сообщил Купревич.
– А, ну тогда… – Лерман пренебрежительно отмахнулся. – От этих ждать нечего. Но ты-то… Надеюсь, ты специалист по нелинейным квантовым уравнениям и современной многомировой теории?
– Да, – помедлив, согласился Купревич. Он занимался многомировой теорией последние годы, неплохо разбирался в квантовых ветвлениях, в теориях суперструн, в космологической инфляции – во всем, что в современной физике приводило к идеям существования множества миров. Основным полем его деятельности было многомирие эвереттовское, теория ветвлений и склеек, самая неразработанная на сегодняшний день. Он был согласен с теми физиками, кто полагал, что волновые уравнения не могут быть чисто линейными. Если бы это было так, склейки, взаимодействия, суперпозиции классических реальностей не могли бы существовать. Однако можно ли сказать, что он – специалист по нелинейным квантовым уравнениям? Нет, конечно. Нет на планете таких специалистов. Вообще.
Здесь и сейчас.
– Когда некто позвонил из Израиля и сообщил о смерти Ады, я очень быстро понял, что произошла интерференция и возникла не существовавшая ранее суперпозиция, – Лерман смотрел на Купревича свысока, хотя был чуть ниже ростом. Как это у него получалось, сказать было трудно – когда он переводил взгляд на Лену, то смотрел на нее с сочувствием, ни грана которого не доставалось Купревичу. Тот был соперником, возможно, врагом, старая дружба не играла никакой роли.
– Пойдемте, сядем, – предложила Лена, стараясь не встречаться взглядами с Лерманом. Он ее подавлял. Его усы в первый момент показались верхом безвкусицы, а сейчас – прошло всего-то несколько минут – выглядели прекрасным и необходимым дополнением к пронзительному взгляду и волевому подбородку.
Лерман пожал плечами. Он мог говорить и стоя. И на ходу.
– Лена, – сказал он, – мне нужно как-то устроиться. Подозреваю, что в этой суперпозиции меня не ждали, и номер в отеле никто не зарезервировал. Перелет был нелегким, над Турцией самолет пару раз попадал в зону турбуленции. Ты здешняя и должна знать, где лучше. Впрочем, можно поискать в Интернете. Надеюсь, здесь есть бесплатный вай-фай?
В углу зала, за рядами кресел было кафе; они заняли свободный столик, Лерман достал из чемодана лэптоп, включил, Купревич с интересом взглянул: модель была ему не знакома. LVY – что за фирма? Внешне, впрочем, лэптоп не
