с братом переспать. Однако ничего, привыкла. И началась почти семейная идиллия. Утренний кофе, поцелуи наспех. Вечером — кино, ресторан и даже чай у телевизора. Романтические выезды на Плещеево озеро. Однажды ехали по трассе через мост, и вдруг передние колёса отвалились. Вернее, отскочили в стороны, напомнив фильм «Большие гонки». «Опель» — мордой об асфальт, искры, гарь… Это только в кино смотрится забавно. Вылезли белые, потные, конечности трясутся, но, слава богу, целые. И колёса не задели никого.
Главный вопрос был: кто? По бизнесу у обоих ровно. У Толика железная байкерская крыша. Сашу на тему поделиться вообще не беспокоили. Менты, чиновники, братва существовали как бы параллельно. Это хорошо, но и тревожно: с чего такая благодать? Недавно ей шепнули, мол, прошёл слух, что она — дочь генерала ФСБ. Лучше не трогать, мало ли… Допустим. Но кто тогда подсуетился с гаечным ключом? Завистники-соседи? Аркадий? Ему-то какой резон? Так и не узнали. Арендовали гараж, повесили стальную дверь в квартиру. Толик отремонтировал машину и проверял каждый день.
До января всё было тутти-фрутти. Бизнес цвёл. Толя подарил кольцо и шубу. А также отдых на Канарах и мобильник, стоивший и весивший, как парабеллум. В сумочку не помещался, но в бардачок машины — самый раз. Невезучий «Опель» заменили «Мерседесом». В планах — свадьба, новая жилплощадь и открытие ресторана. Нет, в другом порядке: жилплощадь, ресторан, и в нём гуляем свадьбу. Уже приметили квартиру в новом доме — сто метров, окна на Волгу, гараж, евроремонт. Хозяин спешно отбывал на Альбион и уступил по-божески. Не квартира, мечта! Саша мысленно там поселилась и занялась дизайном. Свободных денег, правда, не хватало, тридцать штук. Вынимать из дела неохота. Договор с отсрочкой платежа? Тогда нужна простая одноразовая сделка.
В мышеловке тоже всё просто и быстро, да. Но. Но… И тут как раз Аркадий подкинул вариант.
— Один приятель срочно ищет деньги. На пару месяцев. Процент — пятнашка в месяц. И вперёд.
— Сколько?
— Двести. Штук баксов.
— Ого. То есть мы даём сто сорок, получаем двести. Что за приятель?
— Данильченко. Бывший второй секретарь, ты его не знаешь.
— А чего его знать? — усмехнулась Саша. — И так ясно, мошенник. У вас там честных не держали. Чем по жизни занимается? Почему не идёт в банк?
— Лекарствами.
— Наркотой?
— Упаси бог. Да нам какая разница?
— Большая. А если он нас кинет? Или его кинут?
— Вряд ли, давно его знаю. Умный, как мавродий.
— Это меня и беспокоит. Ладно, юристы посмотрят. Если впишемся, сколько инвестируешь?
— Десятку. Максимум пятнадцать. Ты?
— Ну… скажем… двадцать пять. Итого сорок.
— Я знаю, где быстро взять сто штук. Семь процентов в месяц.
— Восемь. Но они тебе не дадут.
— Если ты позвонишь, дадут. Под мою гарантию.
В голове у Саши заработал калькулятор. Шестьдесят минус два по восемь. Общий плюс — сорок четыре. Ей — не меньше тридцати. Доля Аркадия от первых сорока — тридцать семь и полпроцента. С них мы имеем двенадцать штук. Ему — четыре с половиной. В остатке тридцать девять с половиной. Интересно, сколько вообще он хочет?
— Сколько всего ты хочешь?
— Всего? Двадцать.
— Не треснет?
— Саш, моя идея. И я башкой рискую.
— А я — репутацией, что намного ценнее. Десять.
— Пятнадцать.
— Тринадцать.
— Несчастливое число. Четырнадцать, и я звоню.
— Звони.
Толика решила не грузить, сказала просто: «Деньги будут в марте». Лучший способ развалить семью и бизнес — это мешать одно с другим. Однажды только вышел разговор.
— Саш, если надо помочь, ты не молчи, — потребовал бойфренд, — а то я тебя знаю. Хорошо?
Саша кивнула.
— И ещё. Нужна кодовая фраза для экстренного случая. Когда полный трындец и вилы. И сказать в открытую нельзя.
— Картошка с грибами.
— Что?
— Кодовая фраза. Картошка с грибами.
— Почему картошка?
— Чтобы никто не догадался.
Должник исчез в начале марта. Саша в энергичных выражениях объяснила Аркадию, кто виноват и что делать. «Найдём», — вздохнул партнёр. А через день и сам пропал. Обзвонила кого можно и нельзя, включая его баб. Результат нулевой. Только мать бессвязным шёпотом ответила, мол, срочно вылетел куда-то по делам. На Урал или в Сибирь, толком не сказал, и когда будет, неизвестно. (Сука, тварь дрожащая!) Ищут его многие по телефону и так. Заходили два мордоворота, говорили, большой долг на Аркаше. И, если не отыщут, заберут квартиру — по-хорошему либо с утюгом. Отец в предынфарктном состоянии. Помогите как-нибудь, Сашенька, чтобы они нас больше не терзали.
Эх, самой бы кто помог.
Звонки от кредиторов сперва звучали вежливо. «Будьте добры, передайте господину Луценко, чтобы он немедленно связался…» Затем голоса изменились. «Ты, чмошница, завтра не вернёшь деньги, обольём кислотой. Адрес твой есть. Жди!» Во дворе обосновалась незнакомая «Тойота» с дымчатыми стёклами. Настало время признаваться Толе.
— ИСТ-банк это плохо, — Толик поморщился, — Тарханова крышуют бывшие менты, а они хуже бандитов. Ничего, разрулим как-нибудь. Пообщаюсь с одним фиксером. Главное, подписи твоей нет… А ты сиди дома. У окон не светись, — он встал, задёрнул шторы, — дверь не открывай, трубку не бери, автоответчик запишет, а мы послушаем. Только мне звони — раз в час.
— А дела, встречи?
— Отмени, перенеси. Придумай что-нибудь. Двоюродная тётя выходит замуж. Дедушка скончался где-нибудь… в Австралии. Лучше тебе вообще уехать.
— Это ты меня с кем-то перепутал.
— Саш, давай без героизма, а?
Какой там героизм. Сидела и тряслась, как мышь в подполье. Кофе, бренди, сигареты. Телевизор раздражал, чтение не шло. Телефон не отключала: лучше знать, что происходит. Перезванивать и врать не было сил.
— Саш, это Виктор. Где тебя черти носят? Срочно перезвони!
— Завтра в одиннадцать чтобы ты стояла у нашего офиса…
— Саша! Я четыре сообщения оставил! Похоже, мы в глубокой жопе…
— Солнце моё, я затрахалась тебя вычислять. Найдёшь меня сама…
— Саша, ты вменяема? Где товар? Все сроки, блин, прошли! Выйди на
