молчала, не то скандал поднялся бы до небес.
— Верка, а ты знаешь, в какой день мы с тобой поженились? — лениво спросил Денис как-то вечером.
— Пятого декабря, — ответила я. — Помню, еще подмазали кого-то, чтоб не ждать.
— Пятого декабря мы расписались, а поженились — тридцать первого октября. Ты успела.
— А иначе…
Он молча улыбнулся. Все правильно, перелом осени…
— Ты бы ушел? — тихо спросила я.
— Пришлось бы, — ответил Денис, а мне представилась Дикая Охота в ночном московском небе. — Не надо об этом. Ты успела, и я по-прежнему здесь, хотя до сих пор не возьму в толк, зачем я тебе нужен.
— Да ни зачем, — сказала я. — Просто — нужен. И вообще, отдай пульт, что мы смотрим вообще?
— А кто его знает? Я на тебя смотрю. Выключи эту муть.
Я выключила, а сама подумала: была бы та девушка в ночной кавалькаде?..
* * *
Тетушки мои, как я уже говорила, предупреждениями себя не утруждают, поэтому в один из предпраздничных дней ко мне снова ввалилась целая орда с сумками наперевес: видно, приехали погулять по магазинам. Соблазн не открывать дверь вообще был очень велик — ну мало ли, я уехала в отпуск! Увы, трезвонили с такой силой и так пронзительно, что я пожалела спящего Дениса (за ночь мы порядком устали, и не от работы) и все-таки открыла.
— Здравствуйте, здравствуйте, вон та комната свободна, а я сплю, — сонно проговорила я, расцеловавшись со всеми. — И не шумите, пожалуйста, мужа разбудите.
Немая сцена была достойна «Ревизора».
— Какого мужа? — полушепотом спросила тетя Женя.
— Моего, — ответила я. — А он спросонок дюже злой бывает. Все, располагайтесь, а к нам раньше полудня даже не лезьте.
Я ушла к Денису, который даже не подумал проснуться (или делал вид, по нему трудно понять), и завалилась в постель, не без удовольствия думая о том, в каком шоке сейчас тетушки. В квартире было тихо, если они и устроили дебаты, то на кухне и шепотом. Одно дело — просто племянница, но если у нее еще и муж имеется, это дело другое! Наверняка, думала я, они сейчас обсуждают, что он позарился на квартиру, и как же теперь меня (и, главное, квартиру) спасать?
— Опять? — приоткрыв один глаз, спросил Денис.
— Ага.
— Выгнать?
— Сами уедут. Они явно по магазинам.
— А где мои знаменитые семейники? — весело поинтересовался он. — Что-то мне чаю захотелось… И нет, я сам схожу заварю, не вставай.
— Ден, не ошпарься! Как ты кружку понесешь?
— Вер, не беспокойся. По квартире я и на одном костыле прекрасно дохромаю, приспособился уже. Тебе заварить?
— Нет, я водички попью. Или у тебя отхлебну.
— Короче, я принесу заварник, — заключил он. — Ты же сладкий пьешь, а я нет. Сахар вон там в столе.
— Откуда он там? — поразилась я.
— Я почем знаю? Хотел убрать кое-какие документы в тумбочку, а там коробка рафинада лежит. У тебя тут если порыться, наверно, золото Колчака найти можно! Хотя, скорее, библиотеку Ивана Грозного…
— Ну а что, нашли бы, продали, купили островок и зажили в собственном бунгало подальше от родственников, — улыбнулась я. — Ден, ну хоть футболку надень, что ж ты так-то!
Тут я не удержалась и сцапала его за голую спину, и без того украшенную выразительными царапинами.
— Ага, сейчас, — ответил он и прищурился. — Ты сказала, что твой дом — мой дом. И что, по своему дому я не могу без футболки прогуляться?
— Да хоть безо всего, — фыркнула я, отпустив его. — Так даже забавнее выйдет.
— Ну что ты. Дамы пожилые, вдруг испугаются?
— Или наоборот.
— Или наоборот, — согласился он. — Я могу этого не пережить. Ты и одна меня уделываешь так, что я едва шевелюсь.
— Не ври, — весело ответила я. — Шевелишься ты очень даже бодро. Иди уже за чаем, разведай обстановку!
Вернулся он достаточно быстро, с небольшим заварником, у нас такой, на две чашки, а посуды в комнате было предостаточно.
— Ну что они там? — с интересом спросила я.
— Посмотрели с ужасом. Потом с интересом. Потом как в кино — в угол, на нос, на предмет. А разговаривать не стали, хотя я вежливо поздоровался, — ответил Денис.
— Ага. Значит, осуждают. Да ну и ладно, пусть осуждают, сколько влезет. И вообще, — начала я, но тут раздался звонок, Денис поморщился и взял трубку.
— Тебя.
— Давай… Здрасьте, дядя Рашид. Все нормально, только вот опять тетки нагрянули, другим составом.
— А, извини, дочка, — огорченно произнес он. — Мы с Фаридой проездом будем в Москве, к сыну поедем, у него двойня родилась, там вовсе некуда. Думали у тебя переночевать, а утром опять на самолет. Но раз так, гостиницу поищу…
— Погодите, вы когда приезжаете? А, ну к тому времени мы их уже выставим. Ну а если что, я вам найду комнату, у меня есть знакомые, на ночь уж пустят. В гостиницах сейчас днем с огнем места не найдешь!
— Мы? — не без интереса спросил он.
— Мы, — ответила я. Пускай думает, о чем это я! Тут на заднем плане встревоженно спросила что-то по-татарски тетя Фаря, дядя Рашид ответил ей парой слов, а меня спросил: — Дочка, ты что, не одна теперь?
— Замужем, — коротко ответила я. — Приедете, познакомлю. Извините, что на свадьбу не пригласила, но ее и не было, расписались, и все.
— Вон как… Ну я отзвонюсь тогда заранее, чтобы не валиться как снег на голову, скажешь, можно к тебе или нет.
— Конечно!
— Паломничество просто какое-то, — сказал Денис, обняв меня сзади.
— Ну а что делать, какая-никакая, а родня… Ты своим-то хоть на праздники позвони!
— Да мы разговаривали на мой день рождения, хватит, а то в гости пригласят, чего доброго. Ну поздравлю, так и быть…
— Стоп, — я развернулась. — А когда у тебя день рождения? Ден, извини, ты ни разу не говорил, а я в твои документы не лазила и спросить не догадалась!
— Тридцать первого октября, — ответил он без тени иронии. — И подарок у меня есть. Другого не надо.
— Ну с родителями твоими познакомиться все же нужно, — сказала я, когда мы устали целоваться и не только. Интересно, тетушек инфаркт не хватил? Я же говорила, звукоизоляция тут препаршивая! — Нехорошо, Ден. Моих нет, тетки — это тетки, обойдутся,
