болтаться? Нет уж! Мы сюда зачем приехали? За благословением. Давайте, и мы пошли.
– Что давать? – в очередной раз ошалел от моей наглости князь. Будущая мачеха снова зашептала что-то ему на ухо, и я мысленно покивала: «Давай, давай! Это и в твоих интересах тоже!»
– Благословение, – пояснила я, не дождавшись ничего вразумительного. – Мы и так уже задержались. А так-то на минутку заглянули.
Илья опомнился быстрее князя. Видимо, уже успел привыкнуть к моим вывертам. Поклонился в пояс и громко сказал:
– Люблю я дочь твою, и она меня своей любовью одарила. Благослови нас, пресветлый князь!
В тронном зале повисла тишина, нарушаемая только невнятным бормотанием девицы. С другой стороны к князю подскочил Мерлин и тоже принялся что-то втолковывать. Я молча ждала ответа, мысленно прикидывая, куда бы попросить Щуку отправить нас с Ильёй, если папаша вместо благословения выдаст приказ на арест.
– Благословляю, – сказал наконец князь долгие минуты спустя. – Но...
– Спасибо, – перебила я и подхватила Илью под локоть. – Мы пошли.
ГЛАВА 16
– Простись хоть с батюшкой, шалапутка, – чуть заметно усмехнулся князь.
Хотя вся моя паранойя бунтовала против, пришлось притормозить. В основном не из дочерней почтительности, а из-за Ильи. Он посчитал претензию моего папашки обоснованной и встал как вкопанный. А сдвинуть с места этого бугая я не могла при всём желании. Пробовала уже: только щучье веление и помогало. А им я предпочитала не злоупотреблять.
Князь подошёл к нам с грустной улыбочкой. Краем глаза я заметила, как моя потенциальная мачеха шустро перекочевала поближе к Мерлину и обняла его за плечи. Пухлая ручка мага-шарлатана тут же обвилась вокруг осиной талии. «Ух ты! Значит, не мачеха, а штатная ведьма. Оказывается, и тут ведьмы живут неплохо. По крайней мере, некоторые...» – удивилась я и от этого прохлопала манёвр князя.
Тот, воспользовавшись моим ротозейством, снова сграбастал меня в объятья и троекратно расцеловал.
– Своевольна ты, дочь моя. Ну да есть в кого. Я в твои годы тоже начальников над собой не терпел. Иди, но помни, что дом твой здесь. И здесь тебя всегда ждут и тебе рады!
Судя по тому, что от таких речей челюсть порывалась отвиснуть не только у меня, князь нёс что-то откровенно несусветное. Но в чём состоял подвох, я не понимала, а потому только покивала в ответ, попытавшись изобразить дочернюю почтительность. А что, с меня корона не упадёт ввиду отсутствия оной.
– И ты, Илья-богатырь, помни! – с меня князь величественно переключился на Илюшку. – Дочь мою холить и лелеять наказываю. Иначе к ответу призову. Кровиночку единственную тебе в руки отдаю. Люби её, в достатке и неге держи, да обижать-обманывать не смей...
Услыхав про обман, я довольно громко фыркнула, пропустив остаток напутствия мимо ушей: «Кто бы говорил про честность, интриган древнерусский!»
Наконец поток папашиного красноречия иссяк, и мы оказались во дворе княжеской крепости. Покосившись на видневшуюся отсюда крышу «бабьего терема», я скривилась и с трудом удержалась от того, чтобы сплюнуть в ту сторону.
Нам подвели осёдланных лошадей. В мощном вороном я тут же узнала Ветра. Трудно было не узнать, когда его зубы щёлкнули в опасной близости от моего плеча. Я отскочила за спину Илье. Конь с довольным видом заржал.
– Дождёшься, – проворчала я, погрозив плотоядному копытному кулаком. – Вот займусь прогрессорством, и первым изобретением станет колбаса из конины.
– Что, любушка? – обернулся Илья.
– Ничего, – покачала я головой. – Это я так. О своём, о девичьем.
– С батюшкой расставаться не хочешь?
– Бредишь?! – фыркнула я. – Поехали отсюда скорее.
Богатырь улыбнулся с каким-то виноватым видом и вдруг подхватил меня за талию и боком усадил на тонконогую белую кобылу, которую привели вместе с Ветром.
– Эй! Мы так не договаривались! – возмутилась я, мёртвой хваткой вцепившись в луку седла.
– Из стольного града лучше честь по чести выехать, – развёл руками Илья. – Я и так до сей поры поверить не могу, что князь тебя отпустил.
– Это ещё почему? Я вроде не в тюрьме была, – нахмурилась я.
– Ты вроде уехать поскорее хотела, – хитро прищурился богатырь.
– Хотела, – ухмыльнулась я. – Но кое-кто из нас всё никак в седло не заберётся.
Илья тихо рассмеялся и одним слитным движением взлетел на коня.
– Но не думай, что я забуду, – вполголоса добавила я, когда он наклонился ко мне, перехватывая поводья.
– И не мыслил, – так же тихо, но куда более серьёзно отозвался богатырь.
Его серьёзность отозвалась где-то под ложечкой предчувствием скорых неприятностей. Усилием воли я отогнала взбунтовавшуюся паранойю: остановимся на ночлег, тогда и поговорим.
Выехали мы из столицы княжества так же, как и въехали: на закате. Только без глупой помпы и глашатаев. На нас всё равно, конечно, глазели все кому не лень. Но в основном это были вездесущие мальчишки и случайные припозднившиеся прохожие. Городские ворота распахнулись при нашем приближении, из чего я сделала вывод, что соответствующие указания князь раздал.
Немного отъехав от города, Илья без всяких напоминаний с моей стороны остановился и пересадил меня к себе на колени. Эту рокировку я восприняла со вздохом облегчения. От неудобной позы поясница затекла моментально, и гордый вид я сохраняла исключительно за счёт природного упрямства.
Я прильнула к широкой груди богатыря, вдохнула родной запах и буквально почувствовала, как прихожу в благостное расположение духа. А тут ещё Илья подбавил поводов для довольства. Он привлёк меня к себе, на мгновенье зарывшись лицом мне в волосы, и выдохнул:
– Любушка...
Благо выдался ясный вечер, сменившийся такой же ясной ночью. Не сговариваясь, мы не стали останавливаться на ночёвку и ехали всю ночь. Словно Илье, как и мне, хотелось оставить между нами и моим вероломным папашей как можно большее расстояние. Поначалу я ещё поглядывала назад, опасаясь какой-нибудь каверзы вроде отряда воинов. Но всё было тихо. Только однажды мне померещился в пыли проезжего тракта большой чёрный кот. Но это с тем же успехом могло оказаться игрой теней в неверном лунном свете. Я даже не стала говорить о своих глюках Илье. Он и так казался напряжённым, будто о чём-то сосредоточенно думал. Я решила, что он вспоминает дорогу, выбирая наиболее удачную, и не мешала. Прикорнула у него на плече и даже на какое-то
