в себе.
— Но ведь деньги зарабатываются? Кто-то их должен получать?
— Это в теории. Я тоже в свое время сильно удивился. Большой бизнес, оказывается, может жить без участия людей. Совершенно бездушная во всех отношениях система.
— Как-то во все это с трудом верится.
— Оригинальное высказывание от того, кто лицом к лицу встретился с заложным покойником.
Я попытался вспомнить, что это такое, и уточнил:
— Это умрун который?
— Умрун, нав, упырь и прочая. Суть одна и ты с ней встречался. Что, до сих пор не веришь?
Пришлось изящно уйти от ответа, повторив его маневр со сворачиванием чебурека в рулон. Пожалуй, в этом что-то есть. Теперь третий вопрос:
— Есть хоть какие-то общие рекомендации по работе с нереалом?
— Даже песня такая придумана. «Не думай ни о чем, что может кончиться плохо». — Он посмотрел на меня так, словно это должно что-то сразу объяснить, потом поморщился: — Вот и выросло поколение… Короче, читай книги по своему сеттингу. У тебя какой — игры, аниме?
— Я же не дурак, чтобы в аниме лезть!
— Значит игры. Молодец, в них всегда можно победить, Система это учитывает. Главное, с тропы не сходи. Во всех отношениях.
Так-то оно верно, только на тропе лежит то, что другие поленились подобрать, а то и вовсе выброшенное за ненадобностью. Все вкусное достается тем, кто тропу проложил.
— Скажите, а вот обычные люди, — я кивнул на сидящих через столик посетителей. — Они что, совсем не замечают всего этого?
Дождин ухмыльнулся:
— Почему, замечают. У нас по-умолчанию есть механизм в голове. Он предохраняет от пристального внимания к чудесам. Основная способность человека — воплощать нереал в различных концепциях. Мы, как бы, для того и созданы. Но те, кто слишком хорошо воплощают…
Он выжидательно уставился на меня и я продолжил:
— Рано или поздно их съедает придуманный демон?
— Или что похуже. В результате осознать странность это как в штаны по-большому сходить, теоретически ничто не мешает, но попробуй сделай. Понимание истинной картины мира — опасно и может кончиться плохо, поэтому люди запрещают себе видеть реальность. У тебя гарантия есть?
— Есть.
— А что это такое ты уже понял?
Я задумался. Что я вообще узнал о мире за эту неделю? Нет, стоп, у меня время ограничено его обедом, надо списка придерживаться:
— Что такое этот нереал? Как его опознать, от чего подальше держаться?
— Хочешь конкретное указание типа «светится — обходи стороной»?
— Ну хотя бы так!
Дождин ответил вопросом:
— Как можно описать то, что может быть вещью, явлением, причинно-следственной связью, песенкой? Причем одновременно?
Я подумал и предположил:
— Через воздействие на нас? — И еще вспомнив, добавил: — У предметов на аукционе есть параметр «насыщение», это оно?
— Близко, но нет. Насыщение это реальный термин, скорее передающий количество воплощенного в предмете. Но даже крошка нереала может родить вселенную. И наоборот.
— Но мы все-таки влияем на него, так?
— Вода принимает форму сосуда, в который ее залили. А нереал принимает форму мыслей того человека, который его цепанул.
Я уточнил:
— Конкретного человека или всех людей?
Он кивнул:
— Или всех людей. Были верующие — был нереал адом и раем, всеми их вариантами, причем входы в них были известны. В страну Кокейн и на остров Авалон вполне можно было добраться, даже карты остались. Кстати, может и сейчас удастся пройти, старый нереал он как бы никуда не делся, если ему апокалипсис не придумали. — Он помолчал, доедая уже не с таким аппетитом, но тщательно, не пропуская ни крошки, а потом продолжил: — Раньше были религии, сейчас есть игроки. Каждый хоть немного, но воздействует на реальность, так и воплотили коллективное бессознательное. То есть вода течет, она прежняя и всегда одна, но сейчас ее форма именно такая — Системы. Кстати, не только в нашем мире.
— Есть другие? В смысле — это анклавы или целая большая реальность?
— Ты в него веришь? Тогда почему бы ему не быть?
— Так вроде выдумка…
— Сам ты выдумка, ушедшая в «ешку» за неполную неделю.
То есть исекайные миры существуют. А тот, в котором я был, он как бы настоящий.
Дождин, откинувшись на спинку стула и потягивая морс, продолжал:
— Реальность и нереал это две стороны одного явления. И в каждом содержится признак противоположного. То есть реальность без хаоса — мертвый кусок пространства. И соответственно хаос начинает быть только когда приобретает некие свойства упорядоченности.
Прям как дедуля сказал.
— Ага, он нас часто консультирует по таким вопросам.
Уточнять, прочитал Дождин мои мысли сам или при помощи гаджета я не стал.
Просто открыл рот, подумал и закрыл. Видимо, мозги проветриваются именно так, потому что вспомнилась одна из лекций деда. Не мне читал, студентам — о смысле статуй богов в древних религиях. Там ведь великие силы воспринимались как нечто изначально нечеловеческое, которому наши проблемы непонятны и надо было как-то наладить интерфейс пользователя. Поэтому источником всего считался Великий Непознанный Хаос, нечто хтоническое и бесформенное, а уже из него надо молитвами выделить ту его часть, которая заведует, к примеру, дождем и урожаем. И когда богов призывали на землю, то воплощались они в величественных, тяжелых, но все-таки неподвижных статуях. Техника безопасности при работе со сверхъестественным, точно. Бесформенное обретало безопасную форму. Потом идею развили, сделав единым с божеством уже отдельного чувачка на троне — у этого мозги были не каменные и он быстрее понимал, чего от него хотят. Но и помещалось в нем меньше… нереала. А если что его можно было быстро зарезать.
Что было раньше — наши сказки о Хаосе или сам нереал? Так ведь в принципе можно предположить, что Адам с Евой были случайной флуктуацией нереала, начавшими создавать твердь и правила. Пожрали яблок на дорожку и давай строить.
Но если есть боги, то должны быть и их противоположности?
Инспектор кивнул:
— Как не быть, например «Нисхождение». Игра такая, чуть раньше «Дарк Соулс» вышла.
Я призадумался:
— Не помню почему-то.
— Разумеется. Смысл игры был как бы воспитательный, там каждый неправильный выбор делал героя все менее человечным. В финале невнимательный или просто ленивый игрок создавал из своего персонажа жуткую жуть.
— Дайте угадаю — игроки начали соревноваться у кого самый уродец получится?
— Да, так и было. Потом прорыв нереала, игра воплотилась и мы получили целую кучу демонов. У нас сработали старые, советские еще сбросы, утянуло их. А в Китае было настолько плохо, что стали массово с тех пор все цензурить, а игры делать исключительно в духе «бабочки и единороги».
«Descensus averno
