жизни мужчина, как и в большинстве своём, берёт всё в свои руки.
– То, что ты сказала мне… вчера. О том, что чувствуешь ко мне, – тихонько произносит он, приближаясь со спины. – Это правда, Жень? То есть… До сих пор, да?
Снова молчу.
Да и какой толк сейчас обсуждать мои внутренние противоречия, если это ничем не поможет?
Никому из нас.
– Тебя что-то держит, – делает вывод Артём и тут же дополняет: – Что именно?
Не могу сдержать невольную усмешку. Сколько бы времени не прошло, а Рупасов всё равно способен читать меня как открытую книгу.
– Добровольно не скажешь, значит… – дополняет он задумчиво.
Его ладони ложатся на борт катера совсем рядом с моими, а тяжёлое дыхание обжигает затылок. Совсем ненадолго. Артём снимает с себя пиджак, накидывая вещь на мои плечи. Никак не реагирую на столь щедрый жест.
– А если заставлю? – звучит с его уст как приговор.
Невольно вздрагиваю. И пытаюсь отстраниться, вжимаясь в бездушную железяку максимально плотнее. Вот только этого явно недостаточно чтобы избежать и разговора, и непомерной близости мужчины, которая будит не самые нужные и адекватные мысли.
– А если я поддамся, но ответ тебе всё равно не понравится? – отвечаю вопросом на вопрос, стягивая подрагивающими пальцами полы пиджака между собой, чтобы согреться. – Что тогда?
Рупасов тяжело вздыхает, и я буквально чувствую, как его губы искажаются в очередной неприязненной ухмылке.
– Боишься моего осуждения? – тихонько шепчет на ухо Артём, аккуратно перекидывая мои волосы через правое плечо. – Серьёзно, Жень? Поэтому не говоришь? – он ненадолго замолкает, а после добавляет задумчиво: – Не думал, что тебя до сих пор до такой степени затрагивает моё мнение. После всего.
Как же я ненавижу, когда он прав!
– Может и поэтому, – бросаю в безразличии. – А может потому, что не считаю нужным делиться с тобой тем, что тебя не касается. Это только между мной и Агеевым.
Расправляю плечи и горделиво вздёргиваю подбородок, будто и правда считаю себя правой в собственном высказывании. И очень стараюсь держать спину ровно, когда Артём прижимается губами к моему затылку, одаривая лёгким едва осязаемым поцелуем. Добела сжимаю пальцы о край борта, потому что моё тело снова предаёт, в отличие от разума, желая заполучить гораздо больше и как можно быстрее.
– Прекрати… – выдавливаю из себя жалким полушёпотом.
Если бы это помогло!
– Почему? – невозмутимо отзывается Артём, разбавляя последующее новой чередой ласковых поцелуев. – Тебе же нравится, Жень. Так в чём тогда проблема?
По мне словно пускают ток от высоковольтной вышки. Разряды лёгкой покалывающей дрожи, расползающейся по моим нервам, вынуждают ухватиться за железо крепче, словно оно и правда удержит от очередного падения. И сама себе не верю. Сопротивляться тоже не могу. Возможно, потому что Рупасов в очередной раз прав, а я вру не только ему, но и самой себе. А может просто потому, что на самом деле мне нравится это падение. Как бы больно ни было потом, то, что так затмевает рассудок – оно… Стоит того… Всего.
– Что держит тебя, Жень? – повторяет свой недавний вопрос Артём. – Мы никуда не уйдём, пока ты не расскажешь мне.
Если и собираюсь ответить, вряд ли удастся связать хоть одну цельную фразу. Дыхание мужчины обжигает не только кожу, разбавляя ощущения умопомрачительной нежностью, с которой он проводит кончиками пальцев по моей шее, выписывая незримый, только ему одному понятный узор, но и опаляет сознание. Выжигает абсолютно всё, что там существует прежде. И единственное, что я ещё могу – продолжать цепляться за борт катера, мысленно растворяясь в даримых ощущениях и одновременно с этим проклиная себя за свою самую великую слабость… смертельно желать, чтобы он не останавливался.
– Жень, – хрипло шепчет мужчина моё имя вновь.
Но, видимо, закон подлости рождается вместе со мной, ведь именно в этот момент всё прекращается. Артём отстраняется и отходит назад, а холодный резкий порыв ветра мне в лицо приносит вместе с собой слишком много холода в душу. Это моментально отрезвляет.
– Я хочу на берег, – произношу требовательно, разворачиваясь к Рупасову.
Не уверена, что смогу вынести ещё один раунд подобного, поэтому бегство кажется самым достоверным вариантом удержать себя в рамках границ, которые мысленно давно готова переступить. Тем обиднее становится.
– Ты где была, когда я говорил, что на берег ты сойдёшь только после того, как мы обстоятельно поговорим и ты расскажешь мне всё, что я хочу знать? – ядовитой насмешкой отзывается Артём.
Наверное, должно быть неловко, да только мгновенно вспыхнувшая злость гасит всё остальное, что я вроде как должна испытывать от его колкости. Слишком уж довольным выглядит мужчина, неспешно распаковывая взятый с собой бумажный пакет из супермаркета.
– Значит, тебе суждено умереть в ожидании, – проговариваю флегматично, возвращая взгляд к горизонту и бескрайней глади моря.
– Не хочу тебя разочаровывать, но суждено мне сегодня точно не это, – нисколько не проникается моими словами Рупасов.
Не оборачиваюсь, продолжая упрямо смотреть перед собой. Да только наступившая пауза длится недолго. Артём вновь приближается ко мне, берёт за руку и разворачивает к себе лицом.
– Да и ожидание можно скрасить, – дополняет с лукавой улыбкой он.
Не сразу понимаю, о чём речь. Но, разложенный на палубе неподалёку от нас не иначе как обед, приправленный аж тремя бутылками алкоголя, быстренько развеивает все мои сомнения.
– Снова будешь пить? – усмехаюсь невольно.
На лице Артёма расплывается ответная ухмылка.
– Скорее, пить будешь ты, – в синих глазах мелькает лукавый блеск.
А я только теперь замечаю помимо бутылок с вином, текилой и ромом шесть стопок. Прекрасно знаю, для чего они. Тем сильнее хмурюсь.
– Я давно не в десятом классе, – комментирую увиденное.
Рупасов чересчур довольно хмыкает, а после тянет за собой, вынуждая усесться на палубу рядом с импровизированным пикником.
– Как закончишь играть в молчанку, потом ещё в бутылочку сыграть можно, – совершенно точно издевается он, устанавливая по три стопки в два параллельных ряда. – Так что моё ожидание точно будет не смертельным. Я даже почти не против, чтобы ты избегала ответов и дальше. Мне-то точно одному столько не выпить.
Обречённо вздыхаю, закатывая глаза.
– Я не буду этого делать, – отзываюсь категорично.
Полный предвкушения взгляд синих глаз явно считает иначе.
– Ты же помнишь правила, – безразлично пожимает плечами Артём, наполняя пару стопок вином, следующую – ромом, а после и текилой. – Пить ведь не обязательно, Жень. Разве что сама предпочтёшь этот вариант.
Посылаю ему презрительный взгляд, на что получаю очередную снисходительную улыбку в ответ, которая злит меня ещё больше.
– Раз уж ты никак не можешь решиться, пожалуй, я буду первым, – как ни в чём не бывало продолжает мужчина. – И начнём мы с тех самых слов, которые ты мне вчера сказала, но подтверждения о них я так и не услышал. Так что, Жень? Не остыло?
Синие глаза едва заметно темнеют, в то время как их обладатель ждёт мой ответ. И мне бы просто снова посмеяться
