Мое сердце замирает от жалости к нему. Это действительно так? Кажется бессмысленным.
— Я думала, парням нравится это дерьмо.
— Парням может и нравится, но мне нет.
— Ты единственный в своем роде, Леон Данн.
— Отличный способ сказать мне, что я странный, Кексик.
— Ничего подобного, — выдыхаю я, когда песня меняется, и он прижимается ко мне бедрами. — Ты выучил несколько движений?
— Думаю, скоро узнаешь.
Мы танцуем до тех пор, пока наша кожа не становится влажной от пота, а мое лицо болит от улыбок и смеха. Но я не могу остановиться, потому что прямо сейчас, забыв обо всем, я чувствую себя на вершине мира.
— Могу я присоединиться к вечеринке? — говорит Лука, его руки опускаются на мою талию, а его передняя часть прижимается к спине.
— Я не из тех, кто отказывается от сэндвича из Даннов, — бормочу я, прежде чем хихикнуть, как школьница.
Я определенно выпила сегодня слишком много.
— Ого, девочка, — выдыхает Лука мне на ухо, когда я прижимаю свою задницу к его промежности, его пальцы крепче сжимают мои бедра, когда он двигается в такт со мной.
Леон встает передо мной, его руки на моей талии, прямо над его братом, и мы двигаемся вместе в тандеме.
Откинув голову назад, я кладу ее на плечо Луки и позволяю себе просто чувствовать, как их тепло и защита окружают меня.
Меня не волнует, что все в комнате, вероятно, наблюдают за нами, сплетничают о нас, сочиняют истории о вещах, которые не произойдут между нами троими.
Возможно, ходят дикие слухи о том, чем эти двое занимаются за закрытыми дверями, но, несмотря на то, как это может выглядеть, это не то, что есть на самом деле.
Они мне как братья. Ладно, я бы не стала танцевать с Зейном вот так, но, тем не менее, на большее я не способна.
— О, привет, — говорит Лука позади меня, слегка отстраняясь, когда я предполагаю, что другая девушка пытается украсть одного из них.
Я поднимаю голову с его плеча, а когда открываю глаза, то сразу же обнаруживаю, что Элла в углу комнаты наблюдает за мной голодными глазами.
— Сделаешь кое-что для меня? — спрашиваю я Леона.
— Что угодно.
— Потанцуй с моей подругой. Она чертовски влюблена в вас двоих. Только не говори ей, что я рассказала тебе об этом.
Он кивает мне, смеясь, и я машу Элле рукой.
Она качает головой, и я впервые вижу застенчивую Эллу. И это очень мило.
— Давай же, — шепчу я ей, и, наконец, она отталкивается от стены, к которой прислонилась, и пробирается сквозь толпу.
— Эл, ты ведь знаешь Леона, верно? — Ее щеки становятся красными, как свекла, когда она смотрит на него. — Потанцуй с нами, — говорю я, притягивая ее к себе.
Одна песня переходит в другую, и еще, и, наконец, мне удается вырваться, оправдываясь тем, что мне нужно в туалет.
Отстраняюсь, наблюдая за Лукой с его девушкой и Леоном с Эллой, и улыбаюсь, видя, как они веселятся.
Я почти на краю танцпола, когда сильная рука обхватывает меня за талию, и я врезаюсь в твердое тело.
— Не думал, что они выпустят тебя из своих лап, Принцесса.
Сильная дрожь пробегает по моей спине, когда глубокий, хриплый голос оседает в моем затуманенным алкоголем мозгу.
«Ох, черт».
Мое тело замирает, когда он пытается двигаться в такт музыке.
— Что такое? Танцуешь с ними, как маленькая шлюха, но не со мной?
— Отойди от меня, Кейн. — Я пытаюсь вырваться, но его хватка слишком сильна.
Я должна наступить ему на ногу каблуком, толкнуть локтем в ребра, сделать все, чтобы причинить ему боль, но я не хочу устраивать сцену.
Если Лука и Леон узнают, что он здесь… Я качаю головой. Я не могу этого допустить.
— Сопротивляйся и я покажу всем в этой комнате, кто ты такая, Принцесса, — предупреждает он мне на ухо. — Держу пари, ты уже мокрая для меня, а я еще даже не прикоснулся к тебе.
— Пошел ты, Кейн. Ты ни черта обо мне не знаешь.
— О, я знаю многое, Принцесса. А чего не знаю, можешь быть чертовски уверена, я вытяну из тебя.
— Отпусти меня.
Я снова пытаюсь отстраниться, но Кейн не ослабляет хватку.
— Двигайся, Принцесса. Или я трахну тебя прямо здесь, чтобы все увидели.
Его свободная рука скользит по обнаженной коже моего бедра, лишь ненадолго колеблясь, когда встречается с краем моего короткого платья.
— Это платье грешно, Принцесса. Что скажешь, танец или трах на публике?
Решив выбрать меньшее из двух зол, я двигаю бедрами. Его рука поднимается, к счастью не под моим платьем, и Кейн обхватывает пальцами мое бедро, его хватка настолько сильна, что я даже не сомневаюсь, что оставит синяки. Я вздрагиваю, зная, какой костлявой я должно быть чувствуюсь с тех пор, как он в последний раз прикасался ко мне, но тут же отбрасываю это беспокойство. Мне наплевать, что Кейн обо мне думает.
— Вот так, Принцесса. Прижми свою задницу ко мне так же, как прижималась к члену Данна.
Я задыхаюсь.
— Я не…
— Не пытайся изображать невинность. Вся комната наблюдала за тобой вместе с ними. Ты хотела, чтобы они прикасались к тебе? Чтобы трахнули тебя?
— Нет, — возражаю я.
— Так ты мокрая для них или для меня?
— Я не мокрая.
— Продолжай лгать, Принцесса, и мне придется доказать, что ты ошибаешься.
— Пошел ты.
— Знаешь что, это неплохая идея.
Он отталкивает меня от массы движущихся тел, и у меня нет выбора, кроме как идти вперед.
— Что ты делаешь? — визжу я, когда мы приближаемся к лестнице.
— Думаю, будет лучше, если мы сделаем это наедине, не так ли?
— Я никуда с тобой не пойду, — заявляю я.
— Нет?
Прежде чем понимаю, что происходит, мир вращается вокруг меня, и следующее, что помню, я смотрю на задницу Кейна, когда он несет меня вверх по лестнице.
— Ай, — кричу я, когда его ладонь с обжигающим шлепком опускается на мою голую ягодицу.
— Это за отказ от моих требований. Если хочешь еще, ты знаешь, как действовать.
— Твою мать, — снова кричу я, когда шлепок попадает в то же самое место.
— Я знаю, что ты насквозь промокла для меня, Принцесса. Я чувствую твой запах.
Мои щеки горят от унижения, и я могу только надеяться, что он лжет.
Мы поднимаемся на два лестничных пролета, в то время как я хлопаю сжатыми кулаками по его заднице, пытаясь не оценивать, насколько она крепкая, в то время как продолжаю вертеться, зарабатывая себе больше шлепков, чем могу сосчитать.
