он снова уткнулся в бумаги. Чтоб их.
Разговор был бесполезным. Ладно, завтра попробую еще раз.
Наспех сполоснувшись в холодной бане, я переоделась в пижаму и легла к Маше. Но сон никак не шел. То и дело я посматривала украдкой на профиль Марка. Он склонился над документами, оставив около себя всего лишь одну свечу. Упрямый подбородок был подперт рукой, на шее туго билась жилка. Иногда он смотрел на меня в ответ, долго и пристально. В его глазах светилась надежда. Что все у нас может быть по-другому, что жена растаяла под натиском его ласк.
От этого взгляда мне становилось только хуже.
Наверное, я уже всем своим нутром чувствовала, что скоро нашему короткому счастью придет конец. Ведь я его, как выяснилось, совсем не заслужила.
Глава 22
Сборы утром были неспешные, выехали мы, как и планировали, ближе к обеду. Перед этим я снова подошла к нему, уткнулась носом между лопаток, обняв руками со спины. Он замер.
— Пожалуйста, не отправляй нас в Швейцарию, — прошептала я.
— Вита, это опасно… — опять начал он, но я с горячностью перебила его.
— Можно отвезти Машку пока к моему папе, на пару дней. Если будет по-прежнему опасно, тогда мы уедем, обещаю. Дай мне пару дней. Я уверена, что все будет хорошо.
— Это глупо, — возразил Марк и обернулся ко мне. Увидев мольбу в моих глазах, запнулся.
Время шло, он молчал, а мое сердце взволнованно трепыхалось. Мне нужно было урвать пару дней. Я верила, что смогу остановить Савельева, чувствовала, что мне это под силу. Мне никак нельзя улетать в Швейцарию.
— Не глупо, Маша будет в безопасности. Я буду рядом с тобой, прошу не отталкивай.
Да, я поступала хитро, давила на его эмоции. Я просто не знала, как его еще можно уговорить. Для достоверности шмыгнула носом.
Вздохнув, Марк развел руками.
— Ладно, пару дней побудете со мной. Будем смотреть по обстоятельствам. Пока все тихо и спокойно, дома тоже вроде безопасно.
— Спасибо! — я засияла.
Казалось, мой супруг уже жалел о принятом решении, досадливо поморщился. Но промолчал и не признался в минутной слабости.
Так в итоге мы поехали домой, в наш особняк, где прожили с Марком без малого три года. В этот раз за рулем был Виктор, а муж, сидя рядом с ним на пассажирском, без умолку разговаривал по телефону и решал дела на ходу. Я мало что понимала, но одно было точно — он разговаривал со своими юристами.
Дома все было по-прежнему, как будто мы и не уезжали, впопыхах собирая вещи. Ровным строем нас встретила шеренга слуг. Поклонившись, застыли в одинаковых немых позах, ожидая приказов хозяина. Исподлобья смотрела на меня нянечка Римма. Изогнув бровь, я многозначительно взглянула на нее в ответ, обдавая холодом, что неволей та опустила горящий взгляд. Я почувствовала острую неприязнь. Нужно будет с ней разобраться, не нравится мне, что у нас в доме живет женщина, влюбленная в моего мужа. Ничего хорошего это не сулит. От Риммы давно пора избавиться.
Раздав всем указания, Марк передал насупившуюся дочь Римме, и, взяв меня за руку, повел по коридору. В коридоре вышла заминка. У Марка была своя комната, неподалеку от кабинета, куда он переехал, едва я отказалась от общей спальни. Общая спальня, которая так и не стала любовным гнездышком, давно превратилась в гостевую. У меня была своя комната, мое убежище, в которое он нагло наведывался. Вольский на секунду замер, не зная, что предпринять. Пауза вышла неловкой.
— Пойдем ко мне? — тихо попросила я его, переживая, что он откажет мне. Из мести, из вредности. Не знаю. Раньше я бы так точно поступила.
Но Вольский все же не был таким человеком, как я. Он легко согласился. Даже с облегчением.
На моей душе стало совсем тягостно. Если бы он относился ко мне с пренебрежением или злобой, наверное, мне было бы легче переносить собственные мысли о предательстве. Но он был вежлив и обходителен. И всегда такой был. Не смотря на порой грубые и спорные моменты, он никогда не опускался до непотребного уровня, не оскорблял, не унижал. Властвовал, да. Подавлял. Но это всегда было неосознанно, просто такая у него энергетика. Хочешь, не хочешь — подчинишься.
Но теперь на моем сердце все заиграло другими красками, и мне было страшно заглядывать в будущее. Меня страшило то, что я натворила, и поэтому я старалась вбирать по максимуму настоящее.
— О чем думаешь? — Марк неторопливо раздевался, рассматривая меня.
— Мне боязно, — призналась я.
— Еще можно действовать по первоначальному плану.
— Нет, — я поспешно покачала головой. — Я хочу быть здесь, рядом с тобой.
Он коротко улыбнулся. Марк ничего не понял. Я боялась, что скоро все разрушится, но не имела ни малейшего понятия как все остановить.
— Я рад, что ты рядом. — Он поцеловал меня в губы.
Я бы многое хотела ему сказать. Слова о любви крутились на моем языке, плясали, точно яркие вспышки в сознании, делая меня счастливой и в то же время наводя легкую тоску. Мы никогда не говорили друг другу такие слова. Это и неудивительно. Но осознавать это сейчас почти больно.
— Пойдем со мной, — Вольский потянул меня за собой в сторону душа. Выбросив все из головы, я шагнула за ним.
Ночью, лежа в темноте и слушая ровное дыхание спящего мужа, я вспоминала наше прошлое. Мне бы хотелось все изменить, вернуться в прошлое и изменить свои слова, действия. Но это было невозможно.
Свадьба была пышной и пафосной. Масса людей, перетекающая из зала в зал, словно неспокойное море. Я не знала и трети гостей. Это было просто смешно. Показуха, с ненавистью думала я, стараясь даже не смотреть на новоиспеченного мужа. Его присутствие давило каменной глыбой, а рука, казалось, весила целый пуд. С каждой секундой мне хотелось сбросить вежливую маску, завизжать и сбросить эту руку. Проорать всему миру, что это ошибка, что я люблю другого.
Но я этого не сделала. Я пыталась спасти отца.
- Тебе нравится? Все тобой восхищаются. — Отец выглядел невероятно довольным. Счастливым. Вольский избавил его от проблем словно по мановению волшебной палочки.
«Мне плевать на этих людей. Я их не знаю».
- Да, папа. Праздник приводит меня в восторг.
Вольский рядом хмыкнул, но
