угодно, в принципе.
– Ты слишком много себе позволяешь, – шипит сквозь зубы мне в лицо, обдавая запахом алкоголя.
Интересно, сколько он выпил, пока ждал моего возвращения?! Надеюсь, меньше, чем в тот вечер год назад.
– Отпустите, – требую сиплым голосом.
– Не знаешь, что значит быть благодарной, – игнорирует меня и подталкивает назад.
– Мне больно, – на глазах слёзы выступают, но я старательно не позволяю им катится по щекам.
– Напрочь отсутствует чувство страха, – продолжает говорить, словно не слышит меня.
– Это неправда, – едва выговариваю, вцепившись пальцами в его лапу.
– Выпороть тебя надо как следует, – шипит и со всей силы на кровать бросает.
– Опоздали на парочку лет, – проговариваю и шею тру, завтра на ней будут следы его руки.
– Никогда не поздно воспитанием заняться…
– У вас есть дочь, ею и занимаетесь, а меня оставьте в покое! – кричу, уже давясь слезами. – Я ничего от вас не требовала, зачем мне деньги? – встаю на ноги и смотрю на него снизу вверх. – Что это за жест такой был? Я вам кто, чтобы вы позволяли себе так меня унижать?
– Все бабы мечтают о безлимитной карточке…
– Я – не все! – ногой топаю и кулачки сжимаю.
Обида, злость, безысходность смешались в одном котле и кипят, словно на бушующем огне. Сколько можно терпеть такое отношение к себе? Сколько можно позволять совершенно чужому человеку, возомнившему себя моим хозяином, управлять мной и моей жизнью?
– Рот прикрой! – цедит сквозь сжатую челюсть.
– Не буду! Мне надоело! Кто вы такой? Что вам от меня надо? Какого чёрта держите меня в этой квартире?
– Для твоей защиты! – кричит мне в ответ.
– Защищать меня надо от вас, – уже спокойнее произношу и опускаю голову, но слышу, как скрипят его зубы. – То, что мы… что между нами было, ничего не значит. Так получилось, и всё, – поднимаю взгляд и вижу недовольство в его глазах. – Просто секс, не надо этому столько внимания уделять, и тем более деньги мне за это давать как проститутке.
– У тебя со всеми просто секс? – внезапно спрашивает совершенно не то. – Скольких ты уже ублажала?
Через секунду моя ладонь со звоном приземляется на его щеку. Я даже понять не успела, что творю. Однако не жалею ничуть, Самойлов уже выходит за рамки.
– Как вы смеете? – шиплю с обидой и злостью. – Я была невинна!
– Уже год как нет, – говорит в ответ, на что я прищуриваюсь и смотрю на него, пытаясь понять, к чему он вообще этой темы коснулся.
Какая ему разница, с кем я сплю? Я свободная, давно совершеннолетняя, и только мне решать, в чью постель ложиться. И совершенно неважно, что за этот год я ни с кем не спала. То, что я девственности лишилась, ещё ничего не значит.
– Да вы просто… – указательным пальцем тычу ему в грудь, но слов подобрать не могу.
– По рукам пошла, м? – спрашивает, надвигаясь на меня. – Ноги перед каждым встречным раздвигаешь? Список длинный? – каждый шаг сопровождается вопросом, и вот я снова упираюсь ногами в кровать. – Ну так давай, – с этими словами он толкает меня в грудь, и я падаю спиной на мягкую постель.
И уже откровенно боюсь. По-настоящему боюсь, что он потерял контроль над собой, а я точно договорилась.
– Что вы делаете? – дрожащим голосом спрашиваю, когда он ремень на брюках расстёгивает.
– Это просто секс, не так ли? – пожимает плечами, словно всё нормально, однако глаза чернотой покрылись.
– Не надо, – мотаю головой и, приподнявшись на локтях, отползаю назад.
– Нет разницы с кем, – резко хватает меня за ногу и притягивает к краю кровати.
– Вы с ума сошли! – делаю вывод и по рукам его луплю. – Прекратите! – требовательно кричу.
– Раньше думать надо было, – произносит и уже молнию на брюках расстёгивает.
– Пожалуйста, – уже умоляю, сменив тактику.
– Просто секс, – повторяет снова мои же слова, и я уже жалею, что вообще рот открыла. – Ну что застыла? Ноги раздвигай! – требует, а я уже не вижу его из-за пелены слёз на глазах.
– Прошу, прекратите! – на грани слышимость умоляю.
– Я был о тебе лучшего мнения, – наклонившись, выплёвывает мне в лицо. – Посидишь пока взаперти, подумаешь о своём поведении, – говорит и толкает меня.
Разворачивается и, поправляя штаны, выходит из моей комнаты, дверь громко захлопывает и сразу же на ключ закрывает.
Что, чёрт возьми, это было? Что его так разозлило? Сам же меня помоями облил, когда эту карточку сунул, и я ещё виноватой осталась.
Я думала, он, и правда, меня заставит с ним… господи, пусть всё это будет сном. Плохим, ужасным сном. Пусть я проснусь и окажусь дома, в своей кроватке, на кухне мама будет печь оладьи, мы вместе позавтракаем, обнимемся и разбежимся на работу. Пожалуйста, пусть это всё прекратится!
Свернувшись калачиком на кровати, я заливаюсь слезами долго, пока не засыпаю. А будит меня сам Самойлов, и не самым мирным способом:
– Встала! – толкает меня в плечо, словно я мешок с картошкой.
Спасибо, хоть не ногой.
– Зачем? Вы всё равно меня заперли, – бурчу сонным голосом.
– Я сказал – встала! – рявкает на всю комнату.
Да боже же ты мой, что ему ещё от меня нужно? Сломать меня окончательно?
– Что вы от меня хотите? – с большой неохотой занимаю вертикальное положения.
– Иди умойся и одевайся, – подталкивает меня в сторону ванной комнаты с презрением в голосе.
– Что? – хмурюсь, не понимая его.
– Делай, что я говорю, – со вздохом произносит. – Или ты ещё и тупая?
– Что вы себе позволяете?..
– Умылась, оделась и на выход, – игнорирует мой вопрос.
– Домой? – вопрос слетает с губ, а в груди зажигается огонь надежды.
– Твой дом здесь, запомни уже, – шипит со злостью. – Давай, нас в клинике ждут, – поторапливает меня очередным толчком в спину.
В клинике?
Глава 9
Марат
Звенящую тишину кабинета нарушает появившийся начальник безопасности. Я уже полдня сижу в рабочем кресле и смотрю в одну точку, пытаясь понять, когда меня так переклинило. Что, мать вашу, произошло, почему меня так несёт странной дорогой? Что сделала эта девушка, что мои мозги так расплавились?
– Марат, – зовёт Карим, и я отрываю взгляд от стола, где лежат бумаги из клиники.
– Что? – хриплым голосом откликаюсь.
– Булатов объявился, – два слова, которых я давно ждал.
– Где? – подаюсь вперёд, скрестив руки над столом.
– Он был замечен в Пушкинском районе, – спешно отвечает Карим.
– И? Это всё, или будет ещё какая-то информация? – раздражённым тоном спрашиваю.
– Кроме того, что это дорога в деревню…
– Матери Кати, это я и так знаю, – обрываю его. – Что-то
