– Из обрывков разговоров. Я заметил, что иногда, разговаривая с кем-либо по видеофону, он закрывал дверь в кабинет. А если я в кабинете, то просил выйти.
– И ты стал подслушивать?
– Да, иногда.
– Много услышал?
– Не очень. Несколько имен и еще какие-то термины, кажется из физики.
– Перечисляй! – приказал я, теряя терпение.
– Того, с кем он говорил звали Бенедиктом. Про него я все узнал, это студент из Фаонского Университета, Бенедикт Эппель. В разговорах они упоминали Цанса, писателя Брубера и какого-то Рунда. И еще моролингов. А термины… Я запомнил «аттрактор» и «динамическую лингвистику».
– А домой к вам Эппель не приходил?
– Только один раз, за два дня до убийства.
Я напомнил:
– Когда мы с Виттнгером допрашивали тебя сразу после убийства, ты об этом ничего не сказал.
– Не придал значения, – безыскусно соврал Амирес.
– Не ври. Ты приревновал Корно к Бенедикту Эппелю. А Виттенгера ты старался убедить, что ревновать Корно было не к кому. Поэтому ты решил молчать о Бенедикте.
– Он урод, – коротко возразил Амирес.
– Увидим. Итак, зачем приходил Бенедикт?
– Они заперлись в кабинете. Я слышал, что они о чем-то спорят. Снова было что-то о Рунде и моролингах. Бенедикт требовал, чтобы Корно ему рассказал что-то связанное с Рундом и моролингами. Корно, насколько я понял, отказывался. Эппель ушел взбешенный.
– Он не грозил, к примеру, убить Корно?
– Я не слышал.
– А Краузли или Вейлинг не упоминались?
– Нет, не… – он запнулся. – Постойте, теперь я понял: Бенедикт угрожал, что расскажет, но я не понял, что и кому… Теперь очевидно, что он готов был донести на Чарльза Краузли, а Чарльз его убеждал, что донос не в интересах Бенедикта.
– И, видимо, убедил, – подхватил я. – Бенедикт не стал доносить на Корно. Он его убил.
– Если так, – Амирес вжался в диван, – то он может подумать, что мне что-то известно, и я стану следующим…
– Сейчас, однако, нет причины тебя убивать, – сказал я. – Давай поищем в компьютере…
– Что поищем?
– Причины для убийства: файлы, которые Корно старался скрыть от Бенедикта и от тебя. Потом ты позвонишь Бенедикту и скажешь, что нашел то, что ему нужно. Он придет по твою душу, тут мы его и возьмем – с поличным.
– То есть вы подождете, пока он меня не убьет?
– Не обязательно, но мы постараемся застать кульминацию. В конце концов Корно можно было спасти, если бы скорая приехала на час раньше.
Амирес смотрел мне в глаза, решая шучу я или говорю серьезно.
– Вы это серьезно?
– Ищи файлы, – сказал я зловеще.
– Это бесполезно. Они расквантованы и разбросаны среди игровых файлов. Кодов для сборки у меня нет.
– А подобрать?
– Код? Сразу видно что вы ничего не смыслите в теории кодирования. Попробуйте, начните подбирать. Меня позовите лет через десять.
– Хорошо, позову. Если к тому времени ты будешь еще жив.
– Хватит меня пугать! – взвизгнул Амирес. – Еще раз говорю: искать бесполезно. Думаете, чем я тут занимаюсь со вчерашнего утра?
– В «ШДТ» играешь.
– Вот именно! Играю, пока программа-взломщик отыскивает файлы.
– Ладно, верю. Давай тогда хотя бы взглянем, что есть в открытом доступе.
– Да ради бога…
Амирес открыл карту памяти и стал объяснять, где что лежит. Мы нашли папки с готовыми играм, рабочие папки с недоделанными играми, почту, периодику, видеотеку и библиотеку. Я велел открыть библиотеку.
– Смотри, – сказал я. – Полно Брубера, включая «Моролингов». Зачем он купил бумажную книгу, если есть цифровая?
– Все так поступают, – ответил Амирес. – Сначала читают книгу с экрана. Если понравилась – покупают бумажную.
Я посмотрел на стеллаж с книгами и сравнил с каталогом библиотеки.
– М-да, чувствуется, Достоевский ему не понравился.
– А должен был? – с интересом спросил Амирес.
– Не уверен… Возьму на время, – я снял с полки бумажных «Моролингов».
– Берите, – равнодушно позволил Амирес.
– Тогда пойдем дальше. Открой периодику. Она подскажет нам, в какой области он вел исследования… Упс…
В каталоге находилось три десятка изданий, но нашего «Сектора Фаониссимо» среди них не было.
– Подсказали? – съехидничал Амирес.
– Еще не все потеряно. Убери названия, смысл которых тебе понятен. Посмотрим, что останется.
Остались: «Проблемы субквантовых вычислений», «Нелинейная динамика», «Динамическая лингвистка и семиотика», «Новая космология», «Семья и брак».
– Ценю юмор, – сказал я.
Амирес хмыкнул. Я перекачал на локус нашего агентства все файлы из компьютера Корно. Администратор накопителя предупредил, что я вот-вот забью всю память, отведенную Отделу Оперативных Расследования, и предложил нажать одну из трех кнопок: «Отмена», «ОК», «ОК и больше не спрашивать». Я нажал последнюю. Когда копирование завершилось, я сказал что на сегодня достаточно. Амирес вздохнул с облегчением.
С журнального столика я забрал водку и бутабарбитал.
– А «Лунатик»? – спросил Амирес.
– Оставь себе. Если Виттенгер станет приставать с вопросом, откуда в кабинете появился газ, отдашь ему этот баллончик и скажешь, что нашел его рядом со мной. Я, в свою очередь, подтвержу, что принес в ту ночь «Лунатика» с собой и нечаянно прыснул на себя. Надеюсь, ты догадался убрать баллон с газом из кабинета?
– Догадался.
– Ну и отлично.
В холле Амирес сообщил мне, что я мил и вообще…
Будь он поумней, то сказал бы мне это, когда я поймал его на посадочной площадке – я бы оставил его в покое в тот же момент.
9
К вечеру воскресенья я закончил обрабатывать тот информационный ноль, который накануне Шеф изобразил с помощью своей проволоки. В понедельник утром пошел на доклад.
В кабинете царила подозрительная тишина. Шеф злобно смотрел на большой экран, на котором никак не взрывался Большой Взрыв.
– Начали игру с начала? – поинтересовался я.
– Ильинский, – сказал он, переведя злобный взгляд на меня (я услышал, как виртуальная про-Вселенная облегченно вздохнула). – Администратор накопителя предложил специально для тебя ввести новую кнопку «Плевал я на всех». Таким образом он будет знать, что это ты вошел в нашу сеть. Тот мусор, который ты скопировал на наш локус, затер файлы с сохраненной игровой позицией. Теперь я вынужден начинать с начала.
