уважением и мы отправились завершать анабазис. Две недели еще не кончились и никто не запрещал нам болтаться в самом Кралево. Главное, на глаза начальникам не попадаться.
За два дня поездок вокруг города по лагерям военнопленных мы начисто отбили задницы о твердые сиденья «виллиса», наглотались пыли и выхлопов, потратили изрядно времени, табака и жратвы на свидетелей, которые «да мы с ним на соседних койках спали, зуб даю!» или «два дня назад видел, мамой клянусь!». Но все-таки напали на след «роты связи» — разрозненные части Русского корпуса включили в «группу Мюллера». Группа пыталась удержать последний коридор для эвакуации остатков из Греции, но не преуспела. ЭЛАС удачно додавил оккупантов, тот самый Маркос, с которым Милован договаривался в Косово, во главе греческих партизан занял Салоники. Одновременно югославы освободили Кралево, выпнув Мюллера на север, к Младеновацу и по ходу дела вбили в землю прикрывавшую отступление дивизию «Принц Ойген».
Да, это вам не сорок первый год, эсэсовскую танковую роту из трофейных французских «Рено» сожгли еще на отходе, а дальше «принцев» долбили артиллерией, танками и авиацией.
До Младеноваца мы долетели пулей. В городе размещались управление Шумадийского корпуса и некоторые советские части, в основном тыловые и две авиадивизии. Сунулся в штаб, но корпус относительно новый, знакомых нет и меня туда даже не впустили. Сунулся в «Оделенье за заштиту народа» — там все заняты так, что только махнули рукой в сторону, где работали пленные.
По кусочкам за день собрали мозаику — все проходившие мимо части генерал Миллер подгребал под себя и формировал отряды. Роту Сергея пристроили в качестве пехоты в тактическую группу в составе нескольких немецких батальонов, двух дивизионов 88-мм флаков, двух рот тяжелых танков и прочего винегрета.
Связистов, несмотря на слабое вооружение, воткнули в самое опасное место — в арьергард. Преследование продолжалось десять дней, немцы успешно маневрировали и сумели пробиться в Белград. Но только среди пленных мы не нашли никого, кто мог бы подтвердить судьбу роты. Оставалось надеяться, что Сергей все-таки жив и сейчас в обложенном с юга Белграде.
До такой полезной вещи, как продовольственный аттестат, НОАЮ еще не доросла и, закончив поиски, мы принялись водить жалом на предмет где бы поесть. На весь город работало от силы десять кафан, и каждая, естественно, забита под завязку.
Наконец, на выезде в сторону Паланки, нашли небольшое заведение с парой пустых столиков. Возможно, клиентов отпугивала близость городского кладбища (я еще внутренне поржал, что без этого элемента приключения неполны), возможно, удаленность от центра, хотя что там удаленности… В любом случае, мы приткнули джип и почти бегом бросились занимать столик в кафану под вывеской «Два јаблана», то есть «Две яблони». И очень вовремя — не успел хозяин поставить перед нами тарелки, бездонную пепельницу и кувшин с вином, как подъехали такой же «виллис» и полуторка с советскими офицерами.
Жрать хотелось необычайно и я только мазнул по ним взглядом: полевая форма, выцветшие погоны, пилотки… Они рванули за соседний стол, весело пихаясь от избытка молодого здоровья — лето, девушки, конец войны!
Мы подвинулись, давая проход, но места оказалось мало и высокий капитан с парой орденских планок на мощной груди гимнаста, запнулся и повалился прямо мне на спину.
Я дернулся поддержать его, но сзади навалились еще двое, мои руки крепко прижали к столу, а в печень уперли твердый ствол.
Глава 8
В лапах кровавой гебни
— Мир, момци! — прохрипел я из-под трех туш. — Ово е несугласица!
Но пришлось еще пару раз прикрикнуть «Тихо! Тихо!» на Марко и только тогда возня прекратилась. Офицеры попарно ловко и деловито связали нам руки и вздернули из-за стола, держа почти на весу.
— Капитан, что за фигня?
Но капитан отсекал наших доброхотов в кафане — не каждый день союзники арестуют партизанского командира на глазах изумленной публики — и ничего не ответил.
Молчал он и в кузове, куда нас играючи закинули. Он и еще четверо сели напротив, трое демонстративно сдвинули и расстегнули кобуры, а двое достали из чехлов автоматы и положили их поперек колен. И потрюхали по разбитой мостовой, пересчитывая задницей доски кузова.
СМЕРШ, однозначно. Советский авиакорпус из двух дивизий, истребительной и штурмовой, при нем отдел контрразведки. Да еще наверняка усиленный — кругом чужая страна и чужая, пусть и в доску союзная, армия. А тут какие-то неизвестные хлопцы в нашем лице раскатывают по городу с оружием, в странной форме и размахивают серьезными ксивами. Естественная реакция — повинтить и выяснить.
Но это в лучшем случае.
В худшем у советской власти есть претензии ко мне лично и группа захвата здесь именно по нашу душу. Перебрал свои «преступные деяния» — нет, ничего такого, чтобы хватать посреди города. Могли бы спокойно арестовать и в штабе, и в комендатуре или вообще поручить югославским товарищам. Вот интересно, а выполнил бы Ранкович такую просьбу?
Так что скорее всего нас посчитали залетной диверсионной группой и взяли превентивно. Значит, сидим тихо, а всего остального будем бояться по мере прояснения обстановки.
Сбоку клацнул зубами на ухабе и весьма затейливо выругался Марко.
— Смирите се, момци. Товарищи из контрразведки СМЕРШ, — краем глаза я засек как вскинул голову дальний от меня, в самой новой гимнастерке. — У них приказ, выполняют в меру своего разумения. Привезут куда надо, разберутся, отпустят.
Капитан опять промолчал, только поиграл желваками.
— Кстати, капитан, там наша машина осталась, кто будет отвечать, если с нее сопрут инструмент или сольют горючку?
Он не ответил, но хлопнул по крыше кабины, а когда полуторка остановилась, подозвал старшину из следовавшего позади «виллиса», перегнулся через борт и нашептал тому в ухо. Джип развернулся и укатил обратно.
Советские коллеги заняли большой частный дом, на воротах которого висели две таблички — солидная довоенная с адресом и дощечка с надписью от руки «Хозяйство Петренко». Сад вокруг дома вызвал у меня дежа-вю — будь мы в Карабурме, я бы решил, что за ним ухаживал тот же человек, что и за участком Продановичей. Прямо идентичное все, даже каменный сарайчик для инструментов.
Внутри тоже все очень похоже, наверняка типовой проект — какой-нибудь ушлый архитектор впаривал богатеньким клиентам в разных городах «эксклюзивные» чертежи.
Из щелки в двери несло канифолью и запахом горячих радиоламп, но ее закрыл шедший впереди и увидеть, какие там радиостанции, я не смог.
— Петренко у себя? — наконец-то открыл рот
