выберут отца! Это без сомнений! Он один ими и занимается.
Тогда Марк разведется, заберет дочек, и я приму их, как родных. Мне дорого все, что связано с ним. Его дети — это не проблема. Будем жить все вместе — дружно и весело, а потом, я рожу ему наших общих детей. И он будет с такой же нежностью их опекать.
Я его просто боготворю! До чего он хорош, когда идет ко мне, в наше гнёздышко, а я машу ему с балкона, как принцесса.
Издалека его можно принять за юношу — легкая походка, ни грамма лишнего жира. Неудивительно, что он так гордится своей фигурой. Не ест ни хлеба, ни масла… Постоянно жалуется, что жена забивает холодильник сплошным холестерином.
Только у меня для него всегда свежий салат и говяжий стейк. Что еще нужно мужчине для счастья? Горячее и упругое тело? Это я тоже могу предоставить любимому!
А теперь все рухнуло в один момент!
Из-за нее.
Как же я ее ненавижу!
Не боюсь осуждения, которое читаю в глазах матери. Меня больше пугает ярость отца. Надо же, как он завелся!
После того как Марк вырвался и убежал, отец переключил все внимание на меня, и теперь сыпет проклятьями так, что чуть пена изо рта не идет.
Правда, не знаю, что взбеленило его больше — история про растраченные деньги или новость о моей связи с Марком. Папочка всегда берег каждую копейку. Но свою репутацию — тоже.
— Ты у меня будешь на кухне работать… В дворники пойдешь! Воспитал на свою голову, — беснуется он. — Позор семьи!
Слушаю молча, опустив глаза, прижимаю ледяную руку к горящей щеке. Да, он этого так не оставит! И все из-за этой старой грымзы! Могла бы тихонько выносить мозг Марку в узком семейном кругу, так нет — надо было устроить фееричное представление.
— Без денег оставлю! Сама зарабатывай. Каким хочешь местом, тем и зарабатывай.
Мать отпускает меня и бросается к нему, ласково гладит по плечу.
— Дима, не надо… Прошу тебя. Он твоя дочь! — ее слабое заступничество остается без внимания.
— Пошла прочь отсюда! — Громыхает отец, жирные щеки трясутся от гнева. — Видеть тебя больше не хочу.
Сжимаю зубы, сдерживая ярость.
Ничего, отец успокоится и простит меня. А я не прощу эту дрянь! Она хочет испортить мне жизнь, но я не полная дурочка. Я ведь еще жалела ее, она казалась мне слабой и обиженной женщиной. Не могла смотреть ей в глаза, чувствовала уколы совести. Но теперь все изменилось. Потому что она не слабая жертва, она — палач.
Объявила мне войну, но посмотрим, кто кого! Я хотела, чтобы все было мирно, не я сделала первый шаг…
— Вон, я сказал! — Отец в бешенстве указывает мне на дверь, его колотит, будто сейчас хватит удар.
Молча выскальзываю на улицу. Хватит с меня, слушать весь этот бред!
И я вижу, как эта стерва сбивает моего любимого. Она даже не затормозила!
В свете фар отлично видно, как от удара он падает через капот и катится вниз с насыпи дороги. Остальное помню, как в тумане — в ушах шумит, перед глазами пелена из слез.
Я бросаюсь к нему с отчаянным криком, лечу со всех ног. Кажется, я упала несколько раз, но не чувствую боли. Подбегаю и падаю перед ним на колени, прямо на острые камни.
— Марк, милый, пожалуйста, — глажу его по лицу. Такое родное, знакомое до каждой морщинки. Что это на нем — грязь, кровь? Не пойму.
Он открывает глаза и слабо улыбается. Внутри разливается чувство облегчения. Живой, слава богу. С ним все будет хорошо. Я помогу, буду рядом…
Поднимаю глаза, чтобы посмотреть, где она. Меня колотит от ненависти, если подойдет, я вцеплюсь ей в волосы. На ее счастье, эта тварь так и сидит в машине, головой уткнувшись в руль. Может тоже треснулась? Злорадно усмехаюсь — так ей и надо.
Ненавижу! И отомщу. Марк будет мой!
С трудом поддаюсь на уговоры врачей скорой помощи и отхожу в сторону. Краем глаза наблюдаю за Еленой, жаль, что она не пострадала. Это она должна сейчас испытывать боль, а не он.
Она меня подставила, но все к лучшему. Нечего тянуть резину. Теперь правда известна, и я не отпущу свою любовь. Я помирюсь с отцом, и мы с Марком будем вместе! Назло ей!
Когда вижу, что Марка везут к машине, срываюсь на визг. Я должна быть рядом. Мы всегда будем вместе, что бы ни случилось. Отец что-то пытается мне сказать, но я уже достаточно сегодня наслушалась от него. Пусть только попробует меня остановить.
Хватаюсь за носилки и в тревоге склоняюсь над Марком, меня не отцепят — пусть даже не пытаются. Как тигрица, раздеру любого в клочья, если мне помешают!
— Лена, Лена, — шепчет Марк. Я склоняюсь над ним и ласково целую. — Я здесь, милый. Я буду для тебя Леной, Таней, Кристиной, кем хочешь… Только бы быть с тобой рядом.
Не думала, что моя любовь к Марку так безгранична. В последнее время мне стало казаться, что мы отдаляемся друг от друга, но все эти события будто выкрутили мою нежность на максимум. Или это все чувства обострены до предела? Ненависть, раздирающая мою душу, не менее сильна.
В щель плохо прикрытой двери машины, вижу, как Елене подбегает какой-то мужик и сжимает ее в объятиях. Мои губы трогает легкая усмешка.
Ха, наша королева не такая уж и недотрога, оказывается.
Вновь склоняюсь над Марком и ласково шепчу.
— Все будет хорошо, милый. Она недостойна тебя. Только я сейчас рядом с тобой. И я сделаю все, чтобы ты скорее встал на ноги. Я обеспечу тебе спокойствие, я всегда буду рядом. Вместе мы вынесем любые испытания.
Мои горячие слезы капают ему на лицо. Марк тихо сжимает мою руку, показывая, что все слышит.
30. Моя маленькая тайна
Первое, что я вижу — бледную Елену, еле стоящую на ногах. Такая худенькая и маленькая… Издалека не понятно, идет ли она сама или ее тащит плюгавый коп.
Вокруг творится форменный хаос: гребаные мигалки, удаляющийся вой сирены, мельтешащие сотрудники спецслужб. Настолько странно и дико видеть Лену в центре этого безобразия, что у меня перехватывает дыхание от жалости к ней.
«Девочка моя, что же это такое-то!» — шепчу в ужасе.
Паркуюсь, не глядя. Ко мне несутся какие-то сотрудники полиции, но мне не до них.
Оставив двери открытыми, бросаюсь к Лене и ору:
— Она никуда не пойдет
