Мы атаковали их слёту и срубив несколько наиболее ретивых и рассеяли по равнине. Началась индивидуальная охота. Трусоватые бандиты явно не имели большого опыта в воинском деле, зачем вот бежать пешком, от всадника не убежишь. Вот, например, мой соперник оказался настоящим джигитом. Я сшиб его сильным ударом с лошади, но он сумел подняться. Чтобы уравнять наши шансы, я тоже спрыгнул с жеребца, передав повод Максуду. Противник был легко вооружён, сабля и небольшой щит. На нём только кожаный жилет, прикрывающий торс. Обмен ударами показал, что он неплохо двигается. Откинув щит, тот взял в левую руку кинжал, пытаясь успеть парировать мои секущие удары. Получалось слабо, я несколько раз задел его и кровь текла пока несильно, но ранения мешали ему.
Всё, спёкся. Враг остановился, оперившись о саблю. Чтобы не продлять агонию, я нанёс сильный удар, практически разрубивший его шлем и полголовы.
Пока мои ребята собирали трофеи, мы с Максудом беседовали с единственным выжившим бандитом. Оказывается на нас напоролась команда пиратского суда, которые сумели спастись во время шторма. Они ограбили несколько поместий и обзавелись лошадьми и оружием. Флибустьеры планировали поддаться на север, но мы помешали их планам.
У нас раненых не имеется, так что сегодня удачный день.
Дома я быстро сполоснулся, переоделся и направился проверить фабрику и строительство моей усадьбы. Этим я планировал сегодня заняться, получилось немного позже.
А вечером обратил внимание на неприятное ощущение. На ноге небольшой порез, я его не сразу и заметил. Промыл спиртом и забыл. А ночью проснулся от озноба, явно поднялась температура и не менее 39. А в месте пореза приличное покраснение. Пришлось будить Зою, она притащила Максуда. Вдвоём они почистили ранку и привязали мазь. Мне дали непонятное питьё, но температура спала и я уснул. На следующий день проснулся в порядке, до обеда принимал отчёт Алона о моём хозяйстве. Сосредоточиться на цифрах никак не получалось, нога в месте пореза начала побаливать. Пришлось прерваться и позвать помощь.
Лять, неужели заражение, покраснение увеличилось и появился оттёк. Опять начало знобить. Я приказал послать в город за знакомым лекарем. Мне поменяли повязку на другую с лекарством, вытягивающим заразу, причём приготовил её Максуд. Он пожевал какую-то кашицу и прилепил её на больное место.
Потом я попытался заснуть, ночью метался в бреду. Снились кошмары, я куда-то рвался, безуспешно кого-то догонял. Помню, как приехавший лекарь перекладывал меня на бок и вскрывал ранку.
Мне снится детство, как меня в первый раз привели в бассейн на занятия по плаванию. Помню этот запах хлорки и ощущение прохлады при прыжке в воду. Вот выпускной, я целуюсь с девчонкой с параллельного. Вот моя свадьба, рождение сына. Жизнь, как в сжатом по времени длительном сериале, проходит передо мной. Я просто просматриваю её, не имея возможности что-либо изменить.
Очнулся весь в поту, сейчас ночь. Я в собственной постели, рядом у кровати сидит незнакомая мне девица. Прислонила голову к стене и дрыхнет. Правда, спала чутко, стоило мне попытаться пошевелиться, как она открыла глаза. Неверяще несколько секунда смотрела на меня, потом пискнула и куда-то сорвалась. Я только на секунду прикрыл глаза, захотелось спать, тело будто чужое, поднял руку, она как невесомая, но сразу налилась тяжестью.
Проснулся уже утром, рядом таже девушка. Она крикнула и сразу открылась дверь, вошла Зоя, будто ждала за дверью.
Она отпустила сиделку и погладила меня по щеке.
— Зой, мне бы переодеться, а то ночью вспотел.
Меня сноровисто протёрли влажной губкой и переодели. Постельное тоже поменяли. Я обратил внимание на похудевшие ноги. А потом мне дали напиться, я выдул большую чашу свежей воды.
Вот, теперь можно жить. Я знаком приказал Зое присесть, — рассказывай, что со мной?
Голос хриплый, будто чужой.
Оказывается я валяюсь здесь уже половину зимы. Меня конкретно зацепила та ранка на ноге. Максуд потом проверил оружие, на кинжале того чувака, которого я завалил в конце, обнаружили яд. Вернее это не совсем яд. Некоторые, не совсем хорошие люди, вместо яда втыкают оружие в тушу павшего животного. Видимо таким образом на лезвие и оказалась зараза.
Когда я отключился, вскоре приехал лекарь, он прочистил рану выпустив много крови, чтобы вымыть заразу. Но бактерии уже попали в кровь. Насколько я понял, я впал в кому после развития сепсиса. Срочно отправили посыльного к Хасдаю, он явился сам в сопровождении нескольких помощников. Зоя не знает, чем тот лечил меня, никого не пускали в мою спальню. Но через несколько дней он уехал оставив одного своего человека. Сказал, что сделал всё, что мог. А там как всевышний решит. Но, по крайней мере, многострадальная конечность на месте, а ведь сейчас с этим просто. Лёгкое заражение и сразу вжик. Иначе — быстрая и мучительная смерть в течение нескольких дней.
Меня накормили бульоном, после этого меня посетил лекарь, оставленный моим покровителем. Молодого мужчину лет тридцати звали Шауль. Интеллигентного вида, он поздоровался и занялся привычным делом. Щупал меня, переворачивал, интересовался самочувствием. Потом напоил неприятного вкуса жидкостью, после которой я опять отрубился.
Так прошло четыре дня, лекарь по-прежнему пичкал меня своими снадобьями. Я бы воспротивился этому, но если его патрон смог вытащить меня из конкретной задницы, значить и его питьё мне не повредит. Я, конечно не медик, то элементарные знания имею. У меня, возможно, был сепсис, вызванный заражением через ранку на ноге. Даже в наше время с этим не так просто бороться, а сейчас — так просто чудо, что я жив. С Шаулем мы начали общаться из-за моего жалкого состояния. Мои мышцы ослабли за это время и мне требовался помощник. Вот Шауль и помогал мне. А потом, я неожиданно для себя увлёкся общением с ним. Шауль происходил из классической сефардской еврейской семьи. Родители пристроили подающего надежды мальчика к дальнему родственнику. Им оказался небезызвестный мне Хасдай ибн Шапрут. Поначалу мальчик был на роли принеси — подай. Но постепенно его заметили и стали приобщать к науке. Ну, науке в доступном для того времени смысле. Он начал изучать астрологию и медицину. В последнем он преуспел больше. К своим 25 годам Шауль знал несколько языков, разбирался в движениях небесных тел и их влияния их на жизнь человека. Он успешно практиковал лекарское дело, разбирался на приличном уровне в технологии производства различных материалов (достойный ученик своего великого учителя).
Когда я окреп в достаточной степени, мы вместе с Шаулем гуляли вокруг моего дома. А в один из вечеров он передал мне
