Книга Они будут жить с нами - Амелия Борн

Что ж, в этом случае он станет действовать иначе. Ни единая душа не в силах помешать ему видеться с сыном, так что придется сделать все, чтобы законные права никто не мог попрать.

Глава 29

— Ну, я могу тебя поздравить с первым комплиментом от посетителя, — улыбаясь так, словно на его улице только что перевернулся грузовик даже не с пряниками, а с золотыми слитками, сказал Олег.

— Дай угадаю… тартар? — не сдержав ответной улыбки, ответила, прибирая рабочее место.

Сегодня планировала уйти с работы пораньше, благо Ларин был не против. Он вообще давал мне довольно большую свободу действий, и это вызывало у меня лишь одно желание — не подвести Олега ни в чем.

— Именно. Ты начинаешь чувствовать ресторанность блюд, если понимаешь, о чем я. К этому приходят только с опытом.

Он посмотрел на меня внимательнее и вдруг задал вопрос, которому я изрядно удивилась:

— Тебя что-то тревожит?

Я всячески скрывала то, что касалось лишь меня. Все эти перипетии с мужем, с завтрашней поездкой на похороны, предстоящее увольнение в детском саду… Мысли атаковали, на душе было неспокойно.

— Все и понемногу, — пожала я плечами и вздохнула: — Но не хочу о плохом, пойду переоденусь и к сыну.

Завтрашнее мероприятие, на которое я твердо решила отправляться, меня ужасало. Перед мысленным взором мелькали картинки того, как все произойдет, и они мне, мягко говоря, не нравились. Нужно было сосредоточиться на чем-то светлом. Например, на нашей с Никиткой новой жизни. Зоя Владимировна за те дни, что мы проживали у нее, стала ему если не бабушкой, то самой лучшей няней на свете. Я видела, как она сама расцветала с каждым днем. Бесконечно заботилась о моем сыне, они много гуляли, рисовали, изучали детских писателей. Я не могла нарадоваться на то, что у меня рядом появился тот человек, которому я могла настолько доверять.

«Только не избалуйте его, пожалуйста», — с улыбкой просила я, на что получала заверения:

«Избаловать любовью нельзя. Да бабушки для того и созданы — любить и баловать. А воспитание — роль родителей».

Выйдя из ресторана, я обнаружила, что Ларин стоит, прислонившись к боку своей машины. Увидев меня, он распахнул пассажирскую дверцу и велел:

— Садись скорее. Холодно очень, я тебя до дома подкину.

После некоторого колебания я все же устроилась в авто, подула на успевшие озябнуть за считанные секунды руки. Олег устроился рядом, сделал температуру в салоне выше, вырулил со двора.

— Я все о нашем разговоре думаю… Ну, о том, про ложь, — внезапно начал он, ошарашивая меня.

Я считала, что для него та ремарка-предупреждение — лишь проходной эпизод, потому слова Ларина стали своего рода откровением.

— Не хочу, чтобы ты воспринимала их на свой счет.

— Я и не восприняла, — пожав плечами, немного слукавила я, отвернувшись к окну. — Сама терпеть не могу ложь, тем более, что так сильно от нее пострадала. Так что это работает в обе стороны, — смело заявила, повернувшись к Ларину.

Он ухмыльнулся и кивнул. Я невольно «залипла» взглядом на его четко очерченном профиле, а когда он повернулся и посмотрел на меня, остановившись на светофоре, поспешно отвернулась.

— Давай обговорим завтрашний день, — предложил Олег. — Я еду с тобой, как и сказал. Это не обсуждается. — В голосе Ларина засквозили непримиримые нотки. — И думаю, что оставаться на этом мероприятии на целый день точно не стоит. Обычно подобное оканчивается попойкой, а потом начинаются всякие воспоминания, плавно перетекающие во взаимные обвинения.

Я инстинктивно кивнула, соглашаясь. Похороны родителей помнила плохо, этот день словно бы стерся из памяти, заместившись той светлой радостной жизнью, которая началась у меня, когда я встретила Колю. Ларин был прав — задерживаться на похоронах мне было не нужно.

— Да, я с тобой согласна, — проговорила после небольшой паузы. — Только попрощаюсь и… все.

Теперь настала очередь Ларина кивнуть, после чего между нами разлилось молчание. Я нарушила его только когда до моего нового места жительства осталась пара минут езды:

— Спасибо тебе, — поблагодарила тихо.

На что Олег ответил тем, что снял руку с руля и, взяв мои ледяные пальцы в горячую крепкую ладонь, сжал.

* * *

Едва Николай зашел домой, ему в нос ударил какой-то странный запах. То ли чего-то ветхого, то ли затхлого, то ли кислого. А то и все вместе одновременно. Он поморщился, увидел старые разношенные сапоги, клетчатую сумку, из которой торчал носок. Что вообще происходило?

— Кир? Ты дома?

Предположить, что это она притащила сюда данную ветошь, было странно. Она не гнушалась тем, чтобы взять из его довольно скудных денежных запасов сумму и потратить на себя или на дочек. Покупала новую одежду, обувь, побрякушки, потому представлять, что Кира стала побираться на помойках, было глупо.

— Дома, дома, Николаш… И у меня сюрприз!

Она вышла ему навстречу и лучилась таким умиротворением, какого Коля еще не видел. Подозревая самое худшее, он прошел в комнату, которую раньше занимала мать, и обомлел.

— Это Люська. Теткой мы ее называли, когда жили в селе.

Николай, брови которого поползли наверх, воззрился на женщину, сидящую в кресле. На ней был надет мамин халат, волосы, больше похожие на редкий всклокоченный ежик, влажно блестели — очевидно, «тетка» была только что из душа. Но не это поразило Колю. Пропитое синюшное лицо Люськи с головой выдавало ее — стаж алкоголизации у этой непонятной женщины, которую Кира обозвала «сюрпризом», был весьма внушительным.

— Я вызвала ее пока с нами пожить. За девочками присмотр нужен, мне же на работу вот-вот выходить. Ну и тебе тоже. Вера Артемьевна, Царствие ей небесное, уже с папой твоим. Так что Вике и Маше я нашла няню.

Она говорила об этом, как о деле решенном. А у Николая волосы дыбом стояли, причем во всех местах. Алкоголиков в его доме не водилось никогда и подобного опыта иметь Коля не собирался впредь.

Глава 30

— Этого не будет, — неожиданно угрожающе даже для самого себя процедил Николай.

— Что? — с искренним недоумением уточнила Кира.

В ее глазах зажглось что-то нехорошее, с чем Коля уже не раз сталкивался. Эти злые оттенки заставляли его отступать, делать так, как хотела эта женщина, но не в этот раз.

— Этого не будет. Нам не нужны