к чужому рюкзаку. Девушка влила несколько глотков, и когда веки учёного вздрогнули, только теперь еле перевела дыхание. Из груди Ильи Фёдоровича вырвался тихий вздох, говорящий о том, что организм учёного постепенно начал восстанавливать утраченные силы. Всё это время Коржин не отходил от девушки, помогая ей, то одним, то другим своим действием. Молчали. Все разговоры и объяснения отложили на потом – сейчас главное не допустить возможного сепсиса – остальное придёт позже.
– Я перенесу его в комнату на кровать, а ты займись всем остальным, – предложил Коржин. – Бульон ему свари, одежду поменяй, что там ещё…
Только теперь Тоня, казалось, очнулась от сна. Бросив испуганный взгляд на егеря, она со страхом ответила:
– Сейчас вернётся Витя, он недалеко вышел.
– А остальные? Где Андрей, где Раевский?
Тоня не знала, что говорить дальше. Вроде бы, агрессии у егеря никакой не было, даже помогал обрабатывать раны. Она невольно посмотрела на Бадика, словно спрашивая у него, стоит ли сейчас доверять его внезапно появившемуся хозяину? Пёс сидел у изголовья раненого и шумно втягивал воздух – непонятный, необычный – пропитавший всю станцию, казалось, насквозь.
– Сергей Борисович с Андреем ушли четыре дня назад в лагерь изыскателей. Связь с ними потеряна. – Она не стала пока говорить, что связь потеряна не только с ними, но и с остальным внешним миром тоже.
К её удивлению, он больше не расспрашивал, а показал кивком головы, чтобы она помогла ему закинуть тело учёного на плечо. Спустя несколько минут они уже укладывали пострадавшего в постель.
…День прошёл в заботах.
Коржин обошёл всю станцию, проверил водокачку, покопался в трансформаторе, убедившись, что тот не подлежит ремонту, покормил Бадика, иногда наведываясь к Тоне и помогая ей в уходе за раненым. Сама девушка постепенно отошла от страха и невольно начала привыкать к возвращению егеря, поскольку он не имел никаких намерений причинить ей зло – так, во всяком случае, ей теперь казалось. После очередной перевязки Коржин принёс в комнату кофе. Наконец появилась возможность спокойно побеседовать. Вопросов друг к другу была бездна, и первой их задала Тоня.
– Его кто-то кусал? Рысь?
– Нет.
Коржин сделал глоток и начал свой рассказ.
Девушка сидела, вытянув руки на коленях, и слушала егеря с широко раскрытыми от изумления глазами.
В течение получаса Коржин рассказал ей всё, начиная с того злопамятного дня, когда он ушёл в тундру и пропал на долгие месяцы. Он поведал ей о гигантском «пузыре»; как его прошили неведомые лучи и он, будучи без сознания, оказался внутри мегалита в какой-то лаборатории. Рассказывая о малом шаре, который она только что видела, он упомянул сторожку оленеводов, газету, датируемую будущим годом, и о своём возвращении назад, когда внезапно обнаружил в комнате отдыха профессора Раевского, склонившегося с ключом в руке над уже поверженной Лизой. Тогда-то он и попытался скрыться от начальника станции, но тот, догнав его у релейной установки, напал, отчего Коржину пришлось защищаться. Ударив кое-как своего старшего коллегу, ему, тем не менее, удалось спрятаться за водокачку, где их и «подхватил» шар вместе с собакой. Вот, собственно, и вся история. Лизу он не убивал.
Тоня слушала, и глаза её расширялись всё больше и больше.
Уже в конце рассказа егерь упомянул и лагерь изыскателей, и трупы, и разруху с голодными мародёрами-людоедами. По его словам, Большой шар исчез, оставив после себя настоящее «поле смерти». Там-то он и обнаружил Илью Фёдоровича, после того, как Бадик перегрыз горло одному из зомби. Второй валялся рядом, убитый самим учёным. Малый сфероид «вобрал» их в себя, и вот… они здесь, собственно говоря, и сам не зная, каким образом.
Бывший егерь закончил свой рассказ словами:
— Как видишь, Елизавету я уже застал мёртвой. Что происходило у вас дальше, я не имею ни малейшего понятия. Знаю только, что «пузырь» исчез, и все, кто находились в лагере изыскателей, теперь мертвы. Павел Семёнович, Прохор, Степан Сергеевич… Если до лагеря добрались Андрей с Раевским, то и они тоже.
Егерь развёл руками:
– Отсюда и утеря связи с ними. Зомби разбили и разворотили всю аппаратуру, а если бы она и осталась сейчас в рабочем состоянии, всё равно ответить было бы некому. Все мертвы.
Прошла минута. Тоня смотрела на спящего учёного и у неё текли слёзы. Столько сразу новостей, и ни одной хорошей…
Наконец она решилась. Если Андрей с Сергеем Борисовичем добрались до лагеря и теперь были мертвы, то их на станции осталось четверо: она, Коржин, Илья Фёдорович и, собственно, сам Витя, в возвращение которого она по-прежнему верила. А это значит, что, не считая посёлка рыбаков, они сейчас единственные люди на расстоянии сотен километров до ближайших признаков цивилизации, а до Диксона, Дудинки и Норильска ещё больше. Поэтому и решилась:
– Связи нет не только с лагерем. Её нет со всем внешним миром. Наши рации и приёмники не работают. Позавчера ночью нас накрыло здесь каким-то непонятным выбросом в атмосферу, и сейчас обесточена вся станция – вы сами видели, что осталось от трансформаторной будки. Витя вчера утром ушёл в посёлок, обещая вечером вернуться, но его до сих пор нет. – У девушки навернулись слёзы. – Я днём слышала какой-то взрыв со стороны залива, и теперь думаю, что Василёк попал в беду. Вот, собственно, и всё. Потом появились вы…
Илья Фёдорович по-прежнему спал. Тоня вкратце обрисовала ситуацию и, слушая её, Коржин приготовил себе сменное бельё, бритвенный прибор, а когда она закончила, отправился в душевую в полном молчании, размышляя о только что услышанном.
Так прошёл вечер, и наступила ночь – вторая ночь отсутствия пропавшего Василька. Тоня осталась в комнате больного, а Коржин отправился спать в свою спальню.
Что последует утром, никто из них в этот момент не имел абсолютно никаких представлений…
№ 29.
…Почти минута прошла с того момента, когда Василёк крикнул «Эй!» и приготовился к худшему. Оружия не было, а это мог быть и медведь, и росомаха. Когда же из зарослей чахлой берёзы вышел Андрей, Василёк едва удержался на ногах от нахлынувшей внезапно слабости.
– Андрюха! – воскликнул он и бросился к другу.
Бросился, но тотчас остановился, смутно осознавая какую-то едва заметную перемену, произошедшую с его приятелем. Позже он вспомнит этот краткий миг. Что-то неуловимое, непонятное произошло с Андреем, и Василёк это
