в мастерстве, демоны — и самураи и дворяне побаивались гнева брата-принца, а вот Азер — это настоящий вызов. По умению новая начальница охраны не уступала Ануш, с которой принцесса сражалась на равных, по силе же была равна самой принцессе. Может, ей и не хватало ловкости, чтобы орудовать сразу двумя саблями, как младшая сестра, но банальный вес и грубая сила — с лихвой это компенсировали.
Метеа кивнула в знак готовности, и они пошли на сближение, не выпуская друг друга из цепких взглядов расфокусированных глаз. Принцесса не вынимала меча из ножен, и казалось, вот-вот клинок суккуба коснётся её оранжевой кожи, но в последний момент девушка сделала молниеносное движение рукой — и уже Азер пришлось защищаться от мелькнувшего изумрудно-зелёным отблеском лезвия.
Она играючи перебросила шемшир из одной руки в другую, скользом отбила удар катаны, обошла преграждающий дорогу блок уже успевшего вернуться в позицию клинка лёгким движением острия — Мацуко сделала танцующий шаг в сторону, и телохранительница провалилась со своим ударом в пустоту, едва не потеряв равновесия.
Сестёр-суккуб тоже тренировал Сэнсей, несмотря на всю его неприязнь к их обществу. Но и сам ворчун-боддхисаттва говорил, что в области фехтования на мечах и ему есть чему поучиться в Крае Последнего Рассвета. Суккубы, со своим характером, не любили ограничений стиля, привычных демонам, и были неудобным противникам любым мечникам, но настоящей школы фехтования, равной имперским, создать не сумели. В Империи было два основных стиля фехтования — гвардейский и самурайский. Основным различием в них была боевая стойка — если самураи обнажали меч ещё перед боем, занимая наиболее выгодную позицию, то гвардейцы предпочитали вынимать оружие в самый последний момент, сразу же нанося режущий удар и возвращая в ножны. Адепты первых говорили, что такая тактика бесчестна — но честь здесь не при чём, это самураям приходилось сходиться с врагом в открытом бою, когда всё оружие естественно обнажено. А у гвардейцев — узкие дворцовые коридоры, когда порой до самого последнего момента не знаешь, кто твой враг, и лишние секунды сверкания обнаженной стали — часто повод для оскорбления. Враг первых угрожал числом и грубой силой, враг вторых — коварством, внезапностью, и хитроумными приспособлениями. Поэтому и набор приёмов отличался — например, в самурайской школе было много выдумок, направленных на то, чтобы сразить как можно больше врагов за меньшее время, а в гвардейской — трюки, нужно чтобы гарантированно сразить или остановить одного-единственного убийцу, готового отдать жизнь за жизнь охраняемого лица. Можно было бесконечно спорить какой стиль лучше в чистом поле (разумеется, у каждого существовало тысячи и тысячи школ, основанных учителями разной степени причудливости), но о признании в народе лучше всего говорил тот факт, что даже южане, кичащиеся своим кулачным боем, при замахе отводили руку к поясу, и били так, будто выхватывали воображаемый меч.
Но, кроме этих двух официальных, был и третий, совсем новый стиль, который сейчас и демонстрировали Метеа и Азер — стиль Сэнсея. Поэзия движения, математика ударов, каллиграфия уходов — наука фехтования, возведённая в ранг искусства. И самурай, и гвардеец отвергли бы его, не рискнув применить на своём поприще — первому эти красивые финты и прыжки стоили бы прорыва строя, а второму — удавшегося покушения. Но в части поединков один на один, и один на всех, ученикам Сэнсея — детям дома Явара, и их ближайшим друзьям, не было равных. Где, в каком мире отчаянных дуэлянтов и эстетов поединка этот святой человек раздобыл столь волшебное искусство? Маленькая принцесса не раз задавала себе этот вопрос, одерживая очередную победу в тренировочной схватке — что, впрочем, у неё, лучшей ученицы необыкновенного наставника, получалось довольно часто.
…Сегодня долгое отсутствие практики сказалось — демонесса не успела дотянуться до чуток зазевавшейся суккубы прямым уколом — Азер углядела свою ошибку, неожиданно грациозно для своего веса, отпрыгнула, и, дразня, улыбнулась, сделавшись до жути похожей на Ануш — та тоже точно так же поднимала верхнюю губу и демонстрировала ровные белые зубы, когда смеялась. Но, может, это она подражала старшей сестре? Ведь Азер эта улыбка шла куда больше…
— Азер, внимание, — предупредила Афсане: — К нам гости.
Женщины с досадой спрятали оружие, и обернулись — кто же этот незваный гость, что решился прервать столь красивый поединок⁈..
Стена снежинок заслонила обзор. Только высокие тени идущих виднелись сквозь неё. Кто это, призраки⁈ Налетевший порыв раздвинул занавес, и Кадомацу широко распахнула глаза, не веря счастью. Сердце зашлось от волнения — Тардеш! Высокий гребень его шлема, словно парус, клонил ему голову под ударами метели в стороны, поэтому, завидев принцессу, он взял неудобный головной убор подмышку.
О, Будда, зачем так испытывать бедную девушку! Какой страшный грех совершила она, чтобы мучить её бесплодными надеждами? «Если он сейчас уйдёт, я умру!» — как мантру заклинания повторяла она, запретив верить глазам, и сердце было готово подчиниться заклятью. Нет, нет, нет, не может быть, чтобы он сейчас подошел! Она не могла, просто не могла за всю свою короткую жизнь совершить столько благодеяний, чтобы быть достойной такой награды!
А он кивнул обнаженной головой и пошел навстречу, сделав знак своим новым телохранителям — призракам, оставаться на месте. Метеа с ужасом ощущала, что её грудь вздымается всё чаще и чаще с каждым его шагом, а сердце зашлось в сумасшедшем стуке, словно сотни миллионов маленьких барабанчиков! Она пыталась, справиться, обхватила себя руками и крыльями, глубоко вздохнула, попыталась задержать дыхание…
Он подошел:
— Здравствуйте! А я специально искал Вас!
О ужас! У неё совсем прекратилось дыхание. Она изо всех сил придавила в себе свои судорожные попытки вздохнуть, и в то же время искала слова для выверенного и достойного ответа:
— Здравствуйте… — наконец выдавила она из себя, торопливо распахнув крылья и убрав их за спину. А то неприлично и невежливо!
На родном языке!
— Вы, я вижу, не совсем ещё освоились здесь, госпожа ведьма⁈ — сразу же на том же языке осведомился адмирал.
— Нет, почему, я почти хорошо говор…ю на вашем языке, — перешла она на язык Тардеша. До её ушей долетел короткий вздох драгонария, и маленькую принцессу вдруг срочно приспичило узнать, что же это было — восхищение, разочарование, недовольство, успокоение, сдержанный гнев, или что-то ещё? Но дар телепатии был ей недоступен, поэтому просто навострила уши. Драгонарий сказал:
— Да, Злата мне уже похвасталась, что обучает тебя. И как, хорошо⁈
— Неплохо, — она
