— Неужели я похож на человека, которого могут отправить в запас или тем более в отставку? — неожиданно весело парировал Максим Александрович и, заметив недоумение в глазах собеседника, снизошел до объяснения:
— Я всегда сам решал, где мне оставаться: в запасе, действующем резерве, отставке… или в строю…
Мужчина, демонстрировавший в тот день отличную стрельбу из «зиг-зауэра», не соврал. Максим Александрович Нечаев, известный в специфически узком кругу российских спецслужб под оперативным псевдонимом Лютый, никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял манипулировать своей судьбой; не искал в жизни путей легких, пустых и эффектных, всегда оставаясь самим собой.
«Человек — кузнец своего счастья».
Банальные, стертые от длительного употребления афоризмы тем не менее во многом верны; впрочем, такие афоризмы всегда можно продолжить. Человек — кузнец не только своего счастья, но в первую очередь своего несчастья.
Для Лютого счастье означало прежде всего свободу выбора, свободу принимать решения самостоятельно, без оглядки на кого бы то ни было.
Электронное досье, записанное на CD-роме Прокурора, бесстрастно фиксировало вехи жизненного пути Нечаева. Все записанное соответствовало действительности: и служба во 2-м Главном управлении КГБ, и наемничество во время гражданской войны в Грузии, и работа в совсекретном «13-м отделе», и гибель жены и сына, и так называемая «Красная Шапочка» — специальная зона под Нижним Тагилом, предназначенная для бывших сотрудников Прокуратуры, МВД, КГБ и спецслужб.
Были и другие вехи, другие этапы большого пути: спецшкола «КР», исследование подземелий Москвы, участие в неконституционных операциях по уничтожению мафиозных структур…
О последней подобной акции, получившей с легкой руки Прокурора кодовое название «Король крыс», в российской столице до сих пор ходили легенды.
Стараниями Прокурора и конспиративной структуры «КР», подконтрольной тогда этому высокопоставленному чиновнику официально, Максим был грамотно внедрен в среду московского криминалитета. В короткое время сабуровская оргпреступная группировка, во главе которой оказался Нечаев, подмяла под себя едва ли не всю криминальную Москву. После того как одни бандиты были ликвидированы руками других бандитов, информация на сабуровских оказалась на Петровке, Шаболовке и Лубянке.
Результаты выглядели блестяще: сперва сабуровские разгромили конкурирующие ОПГ, а затем МУР, РУОП и ФСБ — сабуровскую группировку. По Москве пошли слухи, что Нечаев, один из самых влиятельных сабуровских мафиози, якобы погиб в перестрелке с ментами.
Но это было не так, слухи были не чем иным, как тонко запущенной дезинформацией. После разгрома сабуровских Нечаев, получив от Прокурора безукоризненные документы на другое имя, поселился в тихом подмосковном городке.
Жизнь Лютого наконец потекла плавно и размеренно. У него было все, чтобы радоваться бытию: деньги, свободное время, отсутствие проблем, уверенность в собственных силах, Наташа, в конце концов.
Видя, как сильно привязалась она к Максиму, ее дядя, известный в воровском мире авторитет по кличке Коттон, разрешил им пожить какое-то время вдвоем, понимая, что они все-таки немного стесняются проявлять чувства при свидетелях.
Наташа, подарив Лютому самое дорогое, что есть у девушки, — свою девственность, теперь постоянно искала повод уединиться с любимым человеком. Но в гостиницу они больше не ездили — Коттон дал им ключи от пустовавшего дома на окраине деревни. Наташа горячо благодарила дядю Лешу. Лютый теперь никуда не спешил и тоже расслабился. А Наташа хотела как можно быстрее познать все таинства любовной науки и, надо признать, была неутомимой труженицей в постели.
И утром, и днем, и ночью она горячо отдавалась Максиму, постоянно шепча ему слова любви. Наташа расцвела прямо на глазах и еще больше похорошела.
Можно даже сказать, что в этом скромном деревенском домике у них прошел как бы медовый месяц. Груди и бедра Наташи еще больше округлились, наливаясь сладкой любовной истомой. В бурных ласках и бесконечных оргазмах прошло несколько недель. Любовь — это прекрасно, но такая жизнь казалась Лютому подозрительно легкой. Да, они были влюблены друг в друга, все было хорошо…
Но эта невыносимая легкость бытия уже начинала раздражать Нечаева — прежде всего буржуазным спокойствием и легкой предсказуемостью. Боец по натуре, Максим не мыслил себя вне борьбы, вне конфликтов. Скорее всего, потому он по-прежнему поддерживал боевую форму.
Дважды в неделю Лютый наведывался в тир МВД, всякий раз отстреливая нормативные десять патронов. Пятикилометровый кросс каждое утро; бассейн, спарринг-партнеры, тренажеры, штанга-в каждый наезд в Москву.
Он был в курсе всего: последних политических скандалов и новостей компьютерного мира, изменений автомобильной моды и тенденций развития бизнеса.
Он много читал, читал несколько книг одновременно, не говоря уже о газетах и журналах. Конечно, Лютый не доверял телевидению, но все-таки старался следить за новостями. Иногда смотрел боевики на видео. Наташа искренне недоумевала, зачем Лютый настойчиво изучает книги по анатомии и психологии человека, листает толстенные энциклопедические справочники, заучивает наизусть дорожные карты Москвы и Подмосковья. Будучи в общем-то молоденькой и наивной девушкой, она полагала, что отныне все приключения Максима закончены. Что они — ей очень хотелось этого — будут впредь неразлучны. Сам же Лютый ни на миг не забывал, кто он такой, и работал, работал, работал…
Он мог с одинаковой компетентностью рассуждать о скорострельности автоматического оружия, принципах составления бизнес-планов и новинках репертуара Большого театра.
Он тренировал свою память: запоминал лица, тексты, номера автомобилей, тонко подмечал мелкие детали быта, на которые обычный человек и внимания-то не обратит: какие окна в доме напротив гаснут раньше, а какие позже; какие газеты в городке раскупаются быстро, а какие не очень; сколько шагов от его подъезда до гаража и от гаража до бензозаправки, какие марки автомобилей покупаются в Подмосковье чаще других, а какие реже…
Он знал: все это — и окна, и газеты, и многое другое — вряд ли когда-нибудь пригодится ему в жизни. Пригодится другое: умение все подмечать, все запоминать и, сопоставляя отрывочную, бесполезную на первый взгляд информацию, складывать ее в цельную картину.
Правда, Максим не знал еще, как скоро снова востребуются его навыки. Но интуиция подсказывала: рано или поздно он вновь встретится с Прокурором и от этого человека в очках с тонкой золотой оправой вновь последует какое-то предложение.
Но окончательный ответ — принять это предложение или отвергнуть — Лютый оставлял за собой.
Больше всего на свете Нечаев ценил свободу выбора, свободу оставаться самим собой. Сильного человека трудно заставить делать то, что ему не по нутру, это общеизвестно. И пусть даже потерь у такого человека зачастую случается куда больше, чем приобретений…
— Максим Александрович, вы по-прежнему прекрасно выглядите, с чем вас и поздравляю. Говорю совершенно искренне: очень рад видеть вас вновь.
