удивило Мишу.
— Ты никогда с ним не встречался, почему ты его оскорбляешь? Он всегда относился ко мне с добротой, он… — фраза оборвалась, когда перекаты превратились в щипки.
— Мне не обязательно с ним встречаться, чтобы знать это, я очень наблюдательный, и мне не нравится мысль о том, что какой-то придурок пялится на твои сиськи, запечатлевая их образ, чтобы потом дрочить.
Миша фыркнула.
— Я очень сомневаюсь, что он так делает.
— Замолчи. Ты такая чертовски невежественная, даже не представляешь, насколько ты сексуальна, — прорычал Таль у ее уха, скользя бедрами по ее заднице. — Ты чувствуешь это? Как сильно ты меня заводишь? Каждый раз, когда сомневаешься в своей сексуальности, помни об этом. Помни, что делала со мной.
Миша застонала и уронила голову ему на плечо.
— Таль, мы не можем заниматься этим здесь, — прошептала она, когда его свободная рука начала поднимать сзади подол платья.
— Почему?
— Потому что это неуместно. Я здесь работаю. Мой босс может вернуться в любой момент, — объяснила она. Его пальцы коснулись края трусиков, и она прикусила нижнюю губу.
— Не беспокойся о нем. Беспокойся о том, как жестко я тебя трахну.
Она так сильно впилась зубами в губу, что боялась, прокусит ее до крови, и не издала ни звука, когда он стянул с нее трусики. Они упали ей на лодыжки, и она освободилась от них.
— Только действуй быстро, — выдохнула она.
Он развернул их и швырнул ее на стол, немного шокировав.
— Был бы признателен, если бы ты не указывала мне, как выполнять мою работу, — прошипел он, прежде чем ввести в нее два пальца. Никаких нежных ласк, Таль стремился заставить ее промокнуть как можно быстрее.
Много времени это не заняло.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, царапая ногтями стол.
— Когда ты так мило просишь, как я могу отказать? — поддразнил он.
Они занимались сексом каждый раз, когда виделись, что означало, очень МНОГО раз. Тем не менее, Таль всегда обескураживал. Его член никогда не переставал удивлять размером, толщиной, способностями. Она дрожала и стонала, сжимая и разжимая пальцы на краю стола, пока он медленно проникал внутрь нее.
— А я-то думала, сегодня будет еще один скучный день в офисе, — пошутила она, после того как его бедра встретились с ее задницей.
— Детка, ты никогда больше не посмотришь на этот офис, как раньше.
Не нужно быть ученым-ракетчиком, чтобы понять это.
Он не солгал, он трахал ее жестко. Достаточно сильно, чтобы сбросить со стола монитор компьютера. Настолько сильно, что она забыла, где находится, и начала кричать. Сквозь стоны и учащенное дыхание умоляла его о чем-то. О чем угодно. Обо всем.
— О, боже, да, пожалуйста, да, — захныкала она, почувствовав его руку в своих волосах, потянувшую за темные пряди.
Ей пришлось опереться на руки и сцепить локти, чтобы удержаться в вертикальном положении. Вонзить ногти в настольный календарь, порвав бумагу.
— Люблю, когда ты, умоляешь. Такая хорошая девочка, — простонал он, и его руки снова оказались у лифа ее платья. Он дернул ткань вниз и вытащил ее груди из лифчика, начав мять нежную плоть.
— Я… я… я… — она хватала ртом воздух.
— Ты чертовски восхитительна.
Его слова всегда подталкивали ее к краю, отправляли в падение. Она кончила, дрожа и крича, сжимая его член внутренними стенками. Таль застонал и замер, обхватив ее грудь, когда она рассыпалась на тысячу осколков.
— Спасибо. Спасибо за это, — она хватала ртом воздух, оторвалась от него и легла на стол. Он наклонился над ней, прижимаясь к ее спине.
— Миша, — произнес он ее имя, медленно, очень медленно, продолжая двигаться в ней.
— М-м-м? — промурлыкала она, прижимаясь к нему бедрами.
— Я хочу, чтобы ты сделала мне одолжение, — продолжил он, почти полностью выйдя из нее, а затем войдя до конца. Она ахнула.
— Что угодно, — согласилась она.
— Я никогда не хочу, чтобы ты забывала, каково это.
— Я не забуду, — пообещала она.
— Когда я уйду, хочу, чтобы ты помнила. Когда будешь прикасаться к себе, хочу, чтобы ты всегда думала обо мне, — его голос был таким же медленным и нежным, как и его толчки.
— Я буду, — заверила она.
— Я хочу быть единственным, о ком ты думаешь, — прошептал он.
— Ты уже единственный.
Его голос, его слова заставляли ее плакать. Заставили хотеть повернуться и обнять его. Он, должно быть, почувствовал это, поскольку способен был воспринимать почти все ее чувства, и отстранился. Развернув ее лицом к себе, усадил на стол. Едва она отдышалась, как он снова врезался в нее. Милый парень, который был минуту назад, исчез, его место занял мужчина, в неистовстве врывающийся в нее.
— Ты сказала, мы должны действовать быстро, — напомнил он, опуская голову, чтобы подразнить ее сосок.
— Да, тебе следует поторопиться, — согласилась она. Он покачал головой и лизнул ее шею.
— Это ты должна поторопиться, потому что я не остановлюсь, пока не заставлю тебя кончить снова.
Смелые слова, но он их исполнил. Схватив ее руку, втиснул ее между их телами и сунул ее пальцы в ее влажный жар. Наблюдал, как она ласкала себя, как румянец распространился с ее лица на грудь. Однако ее пальцы не успевали за ним, и он вколачивался так сильно, что Миша не могла удержать равновесие. Не могла удержать в голове ни одной гребаной мысли. Она обняла его за талию и держалась изо всех сил, пока второй оргазм не разорвал ее пополам. Он последовал прямо за ней со стонами и резкими движениями бедер.
— Охренеть, — Миша хватала ртом воздух. Она отпустила его и легла на стол, и он последовал за ней, опустив голову ей на грудь.
— Еще как, — согласился он.
— Откуда это? Ты проснулся и подумал: «Пойду, трахну ее прямо в офисе»? — Миша усмехнулась, перебирая пальцами его волосы.
— Нет. Я подумал пригласить тебя пообедать, но увидев в этом платье, твоя киска показалась мне лучшим вариантом, — прямо ответил он.
Она фыркнула.
— Ты считаешь меня столь легкодоступной, — поддразнила она.
— Возможно, немного, — согласился он, и она почувствовала на соске его горячее дыхание. Затем он подул на него прохладным воздухом, заставляя затвердеть. Далее в дело вступил его язык, обводя ареолу, и Миша издала низкий стон.
— Мы могли бы пойти на третий раунд, — предложила она, и на этот раз уже ее голос звучал хрипло.
— Детка, я думал, ты никогда не попросишь. Но сначала ты встанешь на колени, и я не позволю тебе подняться, пока ты так мне не отсосешь, что… — но непристойности Таля прервал шум.
Дверной колокольчик перед входом в
