class="p1">— Не за что. Давай! — кивает на бокал. — За успешную операцию и скорейшее выздоровление!
Чокаемся и выпиваем. Закусываю долькой лимона.
— Может тебе в отпуск, Лиль? — наблюдает, как я уже третий кусочек обсасываю и жую вместе с кожурой.
— Перед выпиской возьму, чтоб рядом быть, пока не восстановится. По врачам вместе, прогулки. У нас же теперь собака ещё.
— О, так скоро ты и родишь нам. Но на декрет не надейся, кроме тебя тут никто не вывезет.
— Слава, пахать на мне, как раньше больше не получится. У меня теперь семья. Понял?
— За что я тебя люблю, так за твою прямолинейность. Чётко в лобешник.
Звонит мой телефон. Из больницы.
Прикладываю палец к губам, что шеф помолчал.
— Здравствуйте! Лилия? — спрашивает девушка.
— Да. Есть новости?
— Операция закончилась полчаса назад. Всё хорошо. Больного перевели в реанимацию. Как переведут в палату, мы вам сообщим.
— Спасибо!
Расслабляю плечи, откидываясь на спинку кресла. Улыбаюсь.
— Так понимаю, всё прошло отлично?
— Угу, — не размыкая губ и растягивая улыбку ещё больше.
— Тогда давай ещё по одной, — разливает коньяк.
— Можно мне потом домой?
— Нужно.
Немного пьяненькая выхожу из такси у дома, поднимаюсь на свой этаж.
— Добрый день! — встречаю соседку.
— Лилия, дорогая! Ну что ж это такое? Из вашей квартиры с самого утра то вой доносится, то плач. Вы там ребёнка с собакой заперли?
— Нет. Только одну собаку завела, — открываю дверь квартиры.
Пёс сразу выбегает и начинает радостно шнырять между ног.
— Вот видите.
— От такой пигалицы столько шума? Лиличка, примите меры. Иначе я пожалуюсь участковому.
— Постараюсь, — загоняю собаку ногой в прихожую.
Могла б, конечно, послать куда подальше, но у меня сегодня настроение хорошее. Не хочу портить.
— Ну и чего ты шумишь? Соседям покоя не даёшь. Они на тебя жалуются, — тяжело опускаюсь на пуф у двери и снимаю туфли.
Пёс смотрит на меня, повернув голову на бок.
— Гав!
— Вот тебе и гав. Есть будешь?
Крутится на месте.
Только встаю пойти на кухню — звонок домофона.
— Да?
— Доставка из зоомагазина.
Ах, ну да! Я же утром заказала всё необходимое для этой козявки.
— Проходите, — нажимаю кнопку, чтобы открылась дверь.
Курьер заносит несколько пакетов с собачьими аксессуарами, игрушками, вкусняшками. Ветеринар сказал резко не переводить на собачий корм. Собаке уже года четыре и могут быть проблемы с кишечником и почками от смены корма. Поэтому по немного каждый день и не сухой.
— Сюда иди, — зову пальцем.
С осторожностью подкрадывается. Ловлю и надеваю на шею ошейник. Как и обещала — со стразами.
— Ля, что ещё есть, — достаю шлейку для прогулки. — Почти портупея, как у полицейского. Сейчас я переоденусь, и пойдём гулять. А то ты опять терпел целый день, — чувствую по барабанному животу.
Оказывается, эта собака не может гадить не на природе. Благо рядом парк. Пару дней я его выводила на обычном поводке, купленном в соседнем супермаркете, но ему он не очень нравится, садится и грызёт повод. Тогда собачники посоветовали купить прогулочную шлейку. В ней собака себя чувствует комфортнее.
— Надо тебе хоть имя придумать, а то живёшь безымянным, — выходим на улицу, на прогулку. — Или у тебя есть имя?
— Гав! — звонко и делая кульбит в воздухе.
— У Стаса спрошу. Он должен знать.
Находившись по дорожкам, присаживаемся на скамейке между двух деревьев. Мимо проходит пожилая женщина с пушистым белым шпицем на поводке. Обнюхиваются с моим рыжим двортерьером. При попытке облизать друг друга хозяйка тащит собачку за поводок:
— Фу, Герцогиня, нельзя нюхать всяких… — затыкается под моим грозным взглядом.
Подхватывает собаку под мышку и быстренько ретируется.
Мой пёс сразу притихает и садится, устремив печальный взгляд в сторону ушедшей женщины. Тихо поскуливает.
— Ну, извини. Нам плебеям негоже с аристократией дружбу водить, не наш уровень. Им медалистов с родословной подавай.
Собака крутит головой, явно не понимая моих слов.
— Хочешь мороженое? — смотрю в сторону передвижного ларька у фонтана. — Я жутко хочу, — встаю и отправляюсь к нему. — А бабу мы тебе найдём и получше этой… Герцогини. Это ж надо было такое имя придумать, — усмехаюсь.
Покупаю два мороженого. Одно в пластиковом стаканчике для собаки, второе в рожке для себя. Он никогда такой вещи не пробовал, сначала недоверчиво облизывает, вздрагивает от холодного вкуса, но поняв, что это вполне вкусно и съедобно с аппетитом уплетает. Как и я своё. А раньше была к нему равнодушна, а тут прям захотелось.
А ещё… Селёдку хочу, с картошкой жареной. Надо на обратном пути заглянуть в магазин и купить к ужину.
Глава 23
Стас улыбается, увидев меня входящую в палату. Бледный, с повязкой на голове выглядит очень болезненно.
— Я принесла станок и пену, чтобы побриться, а то ты колючий, — прижимаюсь к нему щекой и целую в губы. — Бороды сейчас, конечно, в моде, но ухаживать за ней в больничной палате не подходит. Оставим до дома.
— Спасибо!
— Ещё взяла вещи. Надо будет переодеться. Грязное я заберу домой в стирку. Снимай, я помогу.
Во взгляде Воронина появляется растерянность.
— Ты меня стесняешься?
— Нет… Я сам поменяю одежду.
— Брось, Стас, можно подумать, я у тебя чего-то не видела.
— Могу я побыть немного самостоятельным?
— Можешь. Я тогда пойду, наберу горячей воды, а ты переодевайся, — достаю из пакета вещи и кладу на тумбочку.
Сутки как из реанимации перевели в обычную палату. Он иногда ещё не сразу реагирует на слова и просьбы, есть заторможенность. Но должно пройти со временем.
Набираю в кулере горячую воду. На обратном пути меня перехватывает в коридоре медсестра.
— Доктор сделал назначение препаратов, — отдаёт рецепт. — Надо в аптеке будет забрать.
— Хорошо, — пытаюсь разобрать латинские каракули на бланке.
— Ещё должен зайти физиотерапевт, осмотреть и назначить программу тренировок и систему массажа.
— Это ещё зачем?
С Алиской после комы работал физиотерапевт, восстанавливали атрофированные мышцы. Массажи и уколы делали.
— Вы же хотите, чтобы он снова ходил? — смотрит на меня удивлённо.
— Хочу… Подождите! Я чего-то не понимаю. Он что не ходит?
— Ходить пока рано, он ног не чувствует. Боже! — хватается за голову, увидев моё охреневшее выражение лица. — Вам не сказали?
— Нет.
— Извините… Я думала, врач вам уже всё рассказал.
— Подержите! — всовываю ей в руки баночку с водой и направляюсь в ординаторскую.
— Почему вы не сказали, что у Воронина отказали ноги? — ударяю ладонью по столу, войдя в кабинет.
Коллеги косятся на доктора Кудряшова, оперировавшего Стаса.
— Давайте без экспрессии, — поднимает на меня глаза, оторвавшись от чтения медицинской карты. — Операция прошла успешно. Ничего связанного с моей
