Книга Таракашка в моей голове - Ая Берг

– Мягче, – выдохнул. А то еще пара таких движений, и он кончит в ее руках.

– Это можно сделать ртом? – они хитро заглядывала в его глаза.

– Можно, – самодовольно улыбнулся в ответ.

– В следующий раз ртом, – она тоже уже забыла, что договаривались на один.

Ее губы на его члене? Аж вздрогнул от сладостного предвкушения!

– Иди сюда, – встал перед ней на колени, притянул к себе.

Стояк уперся в ее пах, просясь внутрь. Тая пыталась подстроиться, насадиться на него.

– Нет, – положил руку у нее между ног, – Первый раз давай по-другому.

Она подняла на него непонимающий взгляд. Сережка взял ее за запястья, чуть отодвинулся и одним рывком перевернул ее на живот.

– Первый раз тебе так будет легче, – выдохнул ей на ухо.

Тая послушно замерла под ним на коленях. Сережка прижался к ее спине, целовал ей плечи, лопатки, завел руки вперед, сжал грудь. Одну руку оставил там, ласкать сосок, вторую увел вниз. Во влажную, горячую, желанную промежность. Пальцы во влагалище. Тая выгнулась, подалась навстречу. Да, моя хорошая. Сейчас я буду там. Ушел рукой чуть выше, прижал клитор. Ахнула. Хорошо. Если получится, этим и доведу тебя до оргазма. В первый раз по-другому вряд ли выйдет.

Отстранился, раздвинул пальцами ее половые губки, плавно надавил головкой на вход во влагалище. Было настолько влажно, что она почти без труда проскользнула в очень тугое лоно, вызвав стон у Тайки и дрожь во всем теле у него. Так, моя девочка. Сережка закрыл глаза, все в нем рвалось внутрь нее, но сейчас нужно иначе. Склонившись, подвел руку под ее бедро и вернул пальцы на клитор, медленно продвигаясь вперед. Медленно, очень медленно натягивал ее на себя, лаская одной рукой грудь, вторую не убирая с ее лобка. Еще движение, вот. Преграда. Надавил, растягивая ее как только можно. Все. Погнали. Сережка одновременно сжал сосок, клитор и рванулся вперед. Тайка закричала.

– Тая? – замер на мгновенье.

– Да! Дальше! – она уперлась руками в спинку дивана, двинула бедрами ему навстречу.

Хорошо, моя девочка. Сережка задвигался. Вперед-назад, быстрее, глубже. Выкручивал соски, теребил ее клитор, кусал за спину. Черт, как же она хороша! Стонет! Стонет и извивается, моя девочка. Обвел клитор по кругу, прижал. Она сможет. Он сможет подарить ей это.

– Давай, малышка, – прошептал на ухо. – Не держи себя.

– Я!.. Нет!.. Сережа, – он сжал ее сосок, жестко надавил на клитор, двинул вперед бедрами. – А-а…

Кричала. В голос кричала, впиваясь пальцами в обивку дивана. Сережка еще держал свою руку в ее промежности и чувствовал – вышло. Охренеть! Шикарный оргазм, особенно для первого раза. Тут же разжал пальцы на ее груди, нежно накрыл ладонью ее лобок. Ей сейчас больно? Вряд ли. Скорее всего, дискомфорт будет потом.

Двинулся сам. Чуть-чуть, аккуратно. Он близко, очень близко.

– Тая, я… – произнес хрипло.

– Да, – она поняла его, чуть подалась навстречу.

Двинул бедрами еще три раза, на четвертый вздрогнул, замер, сжимая пальцами ее плечи.

– Тая! – выдохнул со стоном, изливаясь в нее.

Он сжимал ее в объятьях, пытаясь выровнять дыхание. Как же с ней было сладко, как хорошо. Нашел губами ушко, шею, потянул вниз, усадил к себе на колени. Тая повернулась к нему боком, свернулась калачиком.

– Как ты? – спросил ее шепотом.

Она не ответила, только кивнула, прижавшись к его груди. Улыбнулся, провел рукой по ее волосам.

– Сереж, – заглянула к нему в глаза, – а можно, я на ночь у тебя останусь? С тобой? Не у Лешки, – уточнила зачем-то.

Сережка усмехнулся:

– Что, думаешь, с первого раза не получилось?

На секунду расширила глаза, поняла, о чем он, усмехнулась, уткнувшись носом в его грудь.

– Даже не знаю, – протянула кокетливо. – Можешь проверить?

Теперь была его очередь хохотать.

– Тая, – произнес нежно, потерся щекой о ее волосы. – Утром уйдешь, ладно?

– Ладно! – кивнула с готовностью. – И завтра ровно в восемь честно забуду все, что тут между нами было!

Сережа молчал. Сейчас он понимал, что совершенно не хочет, чтобы она все забыла. Но надо… Черт, надо!

***

За окном шел дождь. Дождь в январе. Дикость, нелепость, которая не приведет ни к чему хорошему. Люди поскальзывались на серой, промерзлой земле, старались не вдыхать мокрый, леденящий горло воздух, не выходить на улицу вообще.

В теплой гостиной дома престарелых было уютно. Густой тюль удачно маскировал стеклянную мерзость и множественными бликами отражал свет ламп, торшеров, бра и люстры. В одну из стен был вмонтирован электрический камин, который сейчас радовал стариков, весело потрескивая пластиковыми бревнами.

Сережка сидел напротив бабушки, внимательно смотрел на нее, но не слышал ни одного слова.

– Вот подходит тогда ко мне наша старшая методист… – бабушка переживала какой-то из своих открытых уроков, а Сережка возвращался мыслями в прошедшую ночь.

«Научишь меня его надевать ртом?»

Они лежат уже на расстеленном диване, Тайка на спине, он целует ее, ласкает языком ее грудки, чуть кусает плечи. Она хохочет и крутит между пальцев фольгированный квадратик, а взгляд озорной, шаловливый.

«Не думаю, что его стоит надевать, – ухмыляется. – Ртом, руками или еще чем бы то ни было. Проникающего секса тебе на сегодня хватит».

– Вы, говорит, Душечка, – у нее все, кто моложе ее, были Душечки, – бабушка экспрессивно взмахивает рукой с зажатым в ней платком…

«Ух ты, – Тая потешно округляет глаза. – А не проникающего?»

Сережка чуть сползает, целует ее живот, аккуратно, но очень настойчиво опускает язык в ее пупок, при этом не отрывает взгляда от ее глаз. Она все понимает, краснеет, дергается.

«Ты мне не доверяешь?» – в его голосе шутливое возмущение и удивление.

Тая выдыхает, прищуривается: «Доверяю! Но при одном условии! – Сережка поднимает брови, молчит, а она продолжает: – Ты меня все-таки научишь это, – поднимает презерватив, – надевать, – вскидывает брови. – Ртом!»

Сережка смеется, подхватывает ее под поясницу, переворачивает, щекочет. Тая визжит, пытается вырваться. Смешно стучит ладошками по его плечам. Он сжимает ее, стискивает, вдруг смех замолкает. Они просто смотрят друг другу в глаза. Долго. Молча. Он проводит кончиками пальцев по ее щеке. Губы раскрываются, давая возможность языку толкнуться о зубы и безмолвно произнести "Тая"...