наружу, будто талые воды сквозь плотину.
Девушка всхлипнула и сильно- сильно сжала кулаки. Она не будет плакать. Только не сейчас. Лина сильная. И плакать на глазах у этого мужчины она точно не будет. Девушка поднялась и, опустив голову, поплелась в крыльцу.
Больше всего на свете Лине хотелось остаться одной. Забиться в маленькую норку, свернуться клубочком и наконец дать волю слезам. Выплакать всю ту боль, все то отчаяние, которое жило в ней все эти пять лет. Долгие пять лет после смерти Олежки. И признаться наконец себе, что ни в чем-то она не виновата.
Но ноги вдруг стали заплетаться.
Виль, нахмурившись, смотрел ей вслед. Тренировка прошла неплохо. Честно говоря, он даже и не ожидал, насколько неплохо. И, самое главное, удалось сбросить излишек энергии, мешающий энергетическим потокам девушки стабилизироваться.
Но слезы?
Охотник не мог не заметить, как в самом конце ученица расслабленно рухнула на землю и глубоко вздохнула. За глубоким вздохом последовал еще более глубокий выдох.
Значит, тренировка прошла как надо. После сильного напряжения наступило не менее сильное расслабление.
Но что же опять с ней сейчас-то?
— Держись! — крикнул Виль, увидев, что девушка вдруг споткнулась и ноги ее подогнулись.
Но Лина уже не слышала. Ее рука скользнула по перилам и девушка погрузилась в беспамятство.
Глава 30
“Женщины”, — вздохнул Виль и одним движением оказался рядом. У самой земли охотник подхватил Лину и осторожно отвел волосы с ее запрокинувшегося лица. Девушка была бледна до синевы.
“Опять обморок. Неужели я дал ей слишком большую нагрузку? — недоумевал Виль и наклонился к ее груди. Грудь Лины едва вздымалась и дыхание было тихое, почти незаметное.
“Да нет, вроде… Не больше, чем обычно в таких случаях”, — мужчина нахмурился и с ученицей на руках поднялся на ноги.
“А прибавилось в ней весу-то, однозначно. Вот, Виль. Будешь теперь дамочек на руках носить”, — усмехнулся мужчина.
Он уже понял, что с девушкой по большому счету все в порядке. Легкое сканирование, которое он подключил тотчас же, показало, что все системы организма работают нормально.
Однако все-таки что-то Виля тревожило.
Какое нормально, если девушка в обмороке?
Осторожно, стараясь не потревожить ученицу, Виль поднялся по ступенькам и открыл дверь. Защитные артефакты на двери были спокойны.
“Ну, хоть тут все нормально, слава Одинокому”, — заметил охотник и в несколько прыжков поднялся по лестнице.
Открыл дверь в бывшую комнату Лиссы, все такую же неухоженную, и легким движением переместил Лину на постель.
Постель была заправлена в лучших традициях форпоста, покрывало, хоть и требовало стирки, но было застелено складочка к складочке.
Виль даже умилился. Порядок он любил. Поддерживать не умел, но любил.
Посмотрел на тихо посапывает девушку и нахмурился.
“Ну что же. Утро прошло продуктивно и весьма интенсивно. Возможно, даже чересчур интенсивно”, — решил Виль и потоптался около кровати.
Хорошо бы, конечно, ученицу накрыть. Да вытаскивать покрыло из-под спящей Лины ему совсем не хотелось.
А хотелось…
Одинокий, хотелось ему многого.
Да вот хотя бы просто стоять и смотреть на преображенную ученицу. Несмотря на то, что цвет кожи, как и цвет волос и глаз у Лины изменился, а вот выражение лица осталось прежним.
Чуть настороженным и одновременно беззащитным.
Виль почувствовал, как внутри него поднимается теплая волна, грозящая растопить ледяное сердце. Мужчина нахмурился и отвернулся.
Нет, больше никогда и ни за что.
Он не будет привязываться к своей ученице. Хватит ему Лиссы.
На щеках Виля заиграли желваки и он стремительно вышел из комнаты.
“Одинокий меня возьми, ну не идиот ли я?” — Виль вдруг вспомнил, что клинок Лины так и остался лежать на вытоптанной площадке для тренировок.
Точно, он полный идиот!
Кто еще забудет о раритетном мече, который валяется сейчас на голой земле и побежит подхватывать теряющих сознание девиц?
А если это действительно меч самого Одинокого?
Он же сопли пускает над спящей девицей!
Мужчину мгновенно вынесло во двор. Конечно, он знал, что никуда меч оттуда не мог деться, но… Кто их знает, эти артефакты времен Одинокого.
Поговаривали, что в них была заключена часть сознания их создателя. Этакая своеобразная сущность. Чушь, конечно.
Виль мотнул головой и подобрал меч с земли. Меч оказался вдруг тяжелым. Значительно тяжелее, чем тогда, когда Виль его принес и бросил ученице.
— Одинокий… — охотник замер и неверяще поднес меч к глазам.
В центре гарды, в пустующем углублении, появился и замерцал изумрудным цветом искусной огранки камень.
Сомнений не осталось. Это был действительно артефакт.
Охотник, затаив дыхание, любовался игрой изумрудных искр внутри камня.
“Надо подыскать ученице заплечные ножны”, — вдруг подумал он. — Похоже, теперь они с этим клинком будут неразлучны. Да. Вот и не верь расхожим россказням”, — заключил Виль и, кивнув своим мыслям, вернулся в комнату Лины и положил меч рядом с ее постелью.
Он почувствовал, что так будет правильно.
Стоявшую вокруг тишину неожиданно нарушил громкий, урчащий звук. Виль сразу вспомнил, что сегодня не позавтракал. Впрочем, как и его ученица.
— Вот, — прошептал охотник и поскорее вышел из комнаты своей ученицы.
— О еде надо думать. О хлебе насущном, а не забивать себе голову девичьими прелестями.
Ведь к обеду как раз должна подъехать телега с припасами для форпоста! Сегодня как раз середина семидневки. Значит, подвезут и муки, и круп, и яиц. Возможно даже, что и мяса. Ну, тут уж как получится. Окрестные села снабжали форпост по очереди. Но где мужчин было раз-два и обчелся, то и мяса обычно привозили на день-два. Правда, это не пугало Виля. В сезон он и сам мог поохотиться.
Но до сезона было еще около месяца.
Ничего, зато сыр у нынешних его поставщиков обычно отличный. Масло должно быть. Да и хлеба, пожалуй, свежего доставят с десяток караваев.
“А если еще окорока остались у тетки Каны, так вообще не жизнь а снежная ягода”, — ухмыльнулся Виль.
Еще раз проверив нить, связывающую его с ученицей, Виль позволил себе расслабиться. Девушка спокойно спала. Отлично!
Он как раз успеет выгрузить всю провизию в стазис-ларь и приготовить наконец нормальный обед. В конце-концов, вполне вероятно, что девушка упала в обморок и от голода в том числе.
Виль на скорую руку соорудил себе бутерброд из последнего куска подзасохшего хлеба и завалявшегося в дальнем углу стазис-ларя твердого как лед кусочка масла.
Масло упорно не хотело размазываться и охотник стал есть его вприкуску с хлебом.
И тут раздался нарастающий, вибрирующий звук.
