Алексей выдавил прохладную смазку. Сладкая каемка головки так и манит к себе. Нина старалась не смотреть ему в глаза. Мои бедра сжимали пульсации, и я чувствовала, что могу кончить в любой момент. Мои ладони так крепко сжимали плечи Артура, что мне становилось безумно стыдно за собственную похоть. Впрочем, дикая пульсация возбуждения была и у него. Я со всей силы сжала его плечи в момент глубокого заглатывания ротиком члена моего мужа Ниной так, что кончик ее острого носика уперся ему в пах, и с закрытыми глазами он нежно поглаживал ее мягкие волосы, собранные в высокий хвост. Я могла считывать глазами его мимику от нарастающих и постоянных фрикций. Алексей открыл глаза и надменно посмотрел на Нину, что в этой время так страстно заглатывала и причмокивала его член. Облизывая головку гораздо страстнее, чем в начале, язычком она приласкала уздечку заставив моего мужа буквально захрипеть от удовольствия.
— Я вижу по тебе, что ты мечтала об этом моменте. — прошептал мне Артур потеревшись гладкой щекой о мою нежную кожу. — чего же ты ждешь?
Робко встав на колени возле Нины, прищуриваю глаза, обхватив скользкий от смазки член мужа своей ладонью и он млеет от одного только прикосновения. Его ладонь грубо сжала мои волосы, и он насадил мой приоткрытый рот на свой буквально каменный член. Не забывая обводить круг вокруг набухшей головки, которая содрогается от одного только моего покорного взгляда на него, краем глаза наблюдаю, как он нежно целует Нину в ее не менее скользкие губы. Обхватив его ствол так глубоко, как змея, заглатываю его до самого конца и Алексей несколько секунд перекрывает мне всякий доступ к кислороду. Ухватывая на мгновение пульсирующую головку гландами, словно затягивая сладкой удавкой я заставляю супруга пронизывать своими томными стонами возбуждённого самца тишину. Невозможно остановить то, что ждет продолжения…он утопает по влаге моего ротика, и я чувствую всем своим нутром, как мое тело манит и манит его все сильнее. Он задирает на мне футболку, приспускает бюстгальтер чуть ниже сосков только чтобы наслаждаться видом больших ореолов, но вскоре он нагло отстранил меня и слился в страстном поцелуе с Ниной.
Подложив подушку под ее бедра, он грубо дернул изящные женские ноги на себя, чтобы Нина съехала чуть вниз. Он дразнит ее членом не входя до конца, но стоит ему сделать один резкий рывок внутрь ее лоно вгоняя крепкий член полностью, Нина пульсирует, выгибается в сексуальной агонии и издав прерывистый крик она мечется по постели собирая ладонями атласную простынь. Меняя ритм, движения от коротких до пронзительно глубоких он выбивает из не еще несколько оргазмов, и возбуждённая до предела промежность начинает захлебывается от влажных звуков. Дыхание прерывается от напряжения, и от оргазма она просто перестает глубоко дышать. Он наваливается на нее, и заставляет от крайне глубокого проникновения получить еще один оргазм. Ее ноги бьются в дрожи, как от резкого удара током, и Нина смыкает их на пояснице моего мужа. Он выпрямляется, и уверенно держа ее за талию его движения прекращают быть плавным и напоминают настоящую долбежку. Еще никогда я не видела на ее лице такого блаженства, точно такого же, как я вижу в отражении глаз супруга, когда мы с ним занимаемся любовью. Ее глаза округлились, волна нового оргазма скоро накроет ее с головой.
Алексей полу-лег полу-сел на край кровати и Нина оседлала его сверху. Все, что я могу сейчас сделать поласкать своим языком яйца мужа. Руки ложатся на его колени. Одними ноготками я веду острые дорожки от коленей к бедру, медленно, но уверенно, хотя мои руки безумно дрожат. Пальцы встречаются у основания члена, но я спускаюсь ниже на его яйца. Сжимаю их несильно, но достаточно для того, чтобы услышать его приглушенный, утробный, чувственный стон. Они мягкие и твердые одновременно. Я тереблю их в руках, перебираю нежно пальчиками, чуть сжимаю, чтобы сойти с ума от распирающих их скопленной спермы. Он остановился. Вынув член из ее киски он чуть оттопырил его в мою сторону. Боже…втянула воздуха полную грудь и резко до самого упора заставив его буквально зарычать. Головка скользнула по языку, обжигая поверхность щек и уперлась в самое горло. Я хотела было вытолкнуть его языком, но он резко сжал ладонью мои волосы насаживая ротиком еще сильнее так, что я не могла и дернутся, а язык мягкой лодочкой прижался к основанию члена. Я не могу дышать, а просто пропускаю его в самое горло дальше позволяя разодрать всю меня…чувствую, как горлышко сопротивляется, когда он двигает бедрами со всей силы..
Перевернувшись на живот, Нина покорно подставляет свою насквозь мокрую промежность. Двигаясь то медленно, дразнящее, то быстрее мой супруг наслаждается этими сжатиями набухшей от многочисленных оргазмов киски. По ее стонам ориентирам он быстро находит нужный ритм. Голос Нины дрожит от разрядов по всему телу. Она дышит быстро с высунутым кончиком языка. Все тело моего супруга напрягается, и он стонет, шумно и прерывисто дыша. Выдаивая все, проведя рукой от основания до головки заполняя своей спермой Нину. Она ничему уже не сопротивляется. Придерживая полу-живое тело, он приподымает ее бедро подставляя мои губы к ее сладко-соленой киске. Высасывая все до последней капли, я ловлю его сперму…в этот раз ее действительно очень много, и с полным ротиком смотрю на его довольно-счастливое лицо и не менее довольно улыбаюсь.
— Ох, Шейлочка, — Артур улыбнулся белоснежной, кокетливой улыбкой и облизнулся. — давным давно, — его ладонь легла на мое колено и он нежно сжал его своими тонкими пальцами-одна моя очень хорошая приятельница однажды сказала мне, что все заложенное в нас мы должны искать исключительно в своих детских воспоминаниях, в своих детских воспоминаниях и я впервые задумался о своем детстве. — он отпил глоток разбавленного молоком кофе с высокого стакана и хмыкнул. — я не могу сказать, что мое детство проходило как-то плохо, но и свои особенности, конечно, в нем были. Чтобы ты понимал правильно, я до самых восемнадцати лет был привязан к матери, как к единственному человеку, который меня любил, и я из всех женщин она была для меня самой родной. — вздох. — жили мы не богато, и это факт. Мама работала медсестрой и мы буквально перебивались на ее зарплату. Отец ушел от нас, когда мне было шесть лет, и тогда все стало совсем плохо. Мама брала ночные смены и сильно уставала, а в
