Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
работе эскадрильи в целом и каждого пилота отдельно я ежедневно отправлял в штаб ВВС Жигареву. Оттуда заверили, что за наградами дело не встанет. Кроме того отправил в Москву представление на награждение комиссара эскадрильи Гайдара и начальника особого отдела младшего лейтенанта госбезопасности Данилина орденами Красного Знамени, как проявившим особую храбрость и мужество при непосредственной боевой деятельности.
В конце августа немцы решили разделаться с нами раз и навсегда. Рано утром, когда рассвет ещё только-только забрезжил на востоке, над аэродромом появились немецкие пикировщики Ю-87 в сопровождении целой своры Ме-109-х. Спасло нас только то, что буквально накануне мы сменили место стоянки и перебрались на другую сторону аэродрома, поближе к импровизированному стрельбищу. Надоело, видите ли, сталинским соколам ноги бить и топать в такую даль, чтобы пострелять вволюшку. Немецкая разведка среагировать на это не успела и «юнкерсы» вывалили бомбы на пустую опушку. Однако всё же смогли разглядеть, что там никого нет и развернулись уже в нашу сторону. Вот в этот самый момент Гайдар вместе с Данилиным подбежали к счетверённой пулемётной установке, расчёт которой посекло осколками от близкого взрыва, и первой же очередью сбили самого настырного «лаптёжника». Идущему следом тоже досталось и он, чадя чёрным дымом из под капота, отвалил в сторону и взял курс на запад. Не ожидая такой ответки немцы порскнули в разные стороны, что дало время другим расчётам ПВО занять свои места и открыть ураганный огонь. Под их прикрытием смогла взлететь пара Гоч-Смолин и сходу завалить ещё пару Ю-87-х и одного «мессера». Увидев, что на взлёт пошли ещё «Rote Flugel» («Красные крылья»), асы Люфтваффе предпочли ретироваться, потеряв при этом ещё пару бомбардировщиков. Так что ордена комиссар с особистом честно заслужили.
В конце сентября из Москвы поступил приказ возвращаться. Только лететь нам предстояло не в Раменское, а на Центральный аэродром. Напоследок вылетели в полном составе к линии фронта, показали себя, пошумели слегка, проштурмовав немецкие позиции и сбили парочку зазевавшихся немцев. Тепло порощавшись с полковником Ерёминым, с которым мы почти что сдружились, с начальником штаба майором Протасевичем, с лётчиками авиагруппы, взяли курс на Москву. Вёл нас наш верный DC-3, который всё то время, что мы геройствовали на фронте тоже не стоял без дела, мотаясь то за запчастями, то помогая с эвакуацией раненых.
На Центральном аэродроме нас встречал сам главком ВВС РККА генерал-лейтенант Жигарев. Поблагодарив личный состав за отличную службу, но забрал меня, а остальным приказал отдыхать и готовиться к награждению. Видно было, что торопился он сильно.
— Сам велел привезти тебя к нему, как только прибудете, — уже в машине, показав глазами наверх, сказал Жигарев, — Положение на фронтах сам знаешь, какое тяжёлое, а тут ещё Киев сдали. Злой был. А вот за вашими успехами следил. Несколько раз сам звонил и спрашивал, как там самый нахальный капитан ВВС воюет.
Сталин встретил нас с Жигаревым вполне приветливо. Подробно расспрашивал о том, как воевали, о настроении в эскадрильи и в авиагруппе, в составе которой мы вроде как числились.
— Мне доложили, что немцы начали избегать вступать с вами в бой и издали соответствующий приказ. Это правда? — Сталин чуть прищурившись посмотрел на меня.
— К сожалению, правда, товарищ Сталин, — я вполне откровенно горестно вздохнул.
— Почему к сожалению?
— Так ведь совершенно невозможно стало работать, — я пожал плечами, — Только соберёмся подраться, а они драпают. У меня лётчики расстроенные все ходят.
Сталин улыбнулся; — Молодцы! А товарищам лётчикам передайте, чтобы не расстраивались. Немцев на всех хватит. И всё же, в чём, по вашему, причина такой результативности вашей эскадрильи?
А дальше пошёл уже, как говорится, деловой разговор. Узнав, что я подготовил методичку, Сталин попросил передать её ему для ознакомления. Благо с аэродрома я поехал на встречу не переодеваясь и несколько тетрадей с записями лежали у меня в планшете, который охрана, когда сдавал пистолет, осмотрела, но оставила при мне. Сталин читал быстро, но было видно, что внимательно. Пару раз возвращался к уже прочитанному и делал, по своей привычке, пометки на полях красным карандашом. Наконец он закончил с чтением, не спеша набил трубку табаком и прикурил. Над столом, покрытым зелёным сукном поплыл ароматный дым.
— Есть мнение, что ваш опыт и разработанная вами методика подготовки пилотов истребительной авиации, должны быть размножены и переданы для ознакомления всем лётчикам нашей авиации. Оставляйте свои тетради. Я распоряжусь, чтобы их незамедлительно отправили в типографию. И я рад, что не ошибся в вас, товарищ Копьёв.
Хотел я, было, спросить о поисках месторождений алмазов, но воздержался. Раз Сталин сам этого не сказал, то, значит, не моего это ума дело.
Нам дали два дня отдыха перед награждением, а затем весь лётный состав эскадрильи, плюс Гайдар с Данилиным, в новенькой, только что выданной форме, отправился на автобусе в Кремль.
Старший лейтенант Шилов, старший лейтенант Юсупов, лейтенант Гоч и младший лейтенант Филонов стали Героями Советского Союза. Все остальные получили ордена Красного знамени. Так же Знамя получили и Гайдар с Данилиным, при чём последнему награждению было видно, что очень порадовался присутствовавший на церемонии нарком Внутренних дел Л.П. Берия. Не часто армейцы балуют подчинённых грозного наркома представлениями к орденам. Я получил, к некоторому удивлению моих подчинённых, орден Красного знамени. Как позднее сказал Жигарев, против моего награждения второй звездой Героя выступили представители ГлавПУРа, высказавшиеся в том плане, что не стоит награждать высшей наградой слишком часто, да ещё в то время, когда армия повсеместно отступает. Но не смотря на их сопротивление меня и Гайдара, как комиссара эскадрильи, наградили орденами Ленина в соответствии с пунктом Приказа № 0299, в котором говорилось, что «командир и комиссар эскадрильи, уничтожившей в воздушных боях не менее 15 самолетов противника и потерявшей при этом не более 3-х своих самолетов, представляются к ордену Ленина». Мда, иконостас у меня на груди получился солидный. Хотя слухи о том, что мы любимчики Сталина оказались слегка преувеличены. Да и не всесилен Иосиф Виссарионович, что бы не писали о нём в будущем, и вынужден учитывать мнение других.
После церемонии решили обмыть награды в ресторане. После недолгих размышлений выбор пал на «Арагви». Посидели вполне душевно, но в меру. Блюда выше всяких похвал, особенно для нас, привыкших к фронтовой трапезе. Коньяк тоже был превосходный. В честь знаменательного события налили по сто грамм и нашим лётчикам-залётчикам.
А на следующий день на общем построении приехавший главком авиации генерал-лейтенант Жигарев зачитал приказ наркома обороны Советского Союза И.В. Сталина о присвоении почётного звания
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
