выше, этого не произошло…
Неторопливому движению армии способствовала и относительно спокойная обстановка. Противники вели интенсивную разведку и копили силы для будущих сражений. Однако временная передышка не давала право добровольцам расслабляться, ведь враг шёл по пятам, буквально дышал им в спину, хотя и не решался на крупный бой. После короткой стычки при выходе из Хомутовской противник ещё раз попытался осуществить налёт на добровольческий обоз, но попал в засаду, устроенную кавалеристами из дивизиона полковника Гершельмана, силами которого с 10 (23) февраля поддерживалась связь со «степным отрядом».
Дороги заметно подсыхали, что радовало добровольцев, а огорчала неопределённость, что ожидала их впереди. За Егорлыкской заканчивалась Донская область с богатыми хлебосольными станицами и открывалась Ставропольская губерния. Она бурлила революционными настроениями. «По слухам, здесь будет нам тяжело: местные жители-крестьяне уже охвачены большевизмом, – отмечал А. П. Богаевский, – и хотя он еще не принял определенного характера, но уже есть его преддверие – местные советы, тупая, бессмысленная ненависть к нам, “кадетам”, которую раздувают части 39-й пехотной дивизии, недавно ушедшие с Кавказского фронта и расположившиеся в Ставропольской губернии, терроризируя население»[116].
Путь Добровольческой армии лежал через большое село Лежанка, имевшее и другое название – Средний Егорлык. Оно располагалось на месте впадения речки Молоканки в реку Средний Егорлык. Разведка донесла, что Лежанка занята красными, и в частности там стояли части 154-го Дербентского полка 39-й пехотной дивизии с артиллерией. «Мужицкие сёла и хутора, и иногородние жители казачьих станиц относятся к нам враждебно, – писал И. А. Эйхенбаум, – так как большевики им наговорили, что мы за “старый прижим” и за их мужицкие грехи разделываемся с ними петлёй и пулей»[117].
Встревоженные приближением «кадет» жители села прислали на переговоры в Егорлыкскую своих делегатов. Генерал Корнилов заверил их, что если сельчане пропустят армию, то добровольцы им ничего плохого не сделают, а в случае вооружённого сопротивления – крепко накажут. Делегаты заверили штаб армии в своей лояльности. Известие о благоприятных результатах переговоров быстро облетело все части армии. За одиннадцать дней без боёв, если не считать короткий эпизод у Хомутовской, добровольцы стали привыкать к тишине, такой желанной и такой обманчивой. Однако присутствие в Лежанке красных частей говорило о том, что трудно будет избежать боя.
Добровольцы готовились к следующему походному дню, отдыхали. Многие любили петь бравые военные и мелодичные старые русские песни. Особенной любовью у добровольцев пользовался цыганский романс «Мы живём среди полей…[21]»
Мы живем среди полейИ лесов дремучих,Но счастливей, веселейВсех вельмож могучих…
Видимо, песня о кочевой цыганской жизни оказалась особенно созвучной их душевному состоянию. В природе царило умиротворение. Солнечным вечером 20 февраля (5 марта) в Егорлыкской было совсем тихо, тихо, как перед грозой…
Глава пятая
Бой у села Лежанка
Тихим солнечным утром 21 февраля (6 марта) Добровольческая армия вышла из Егорлыкской. До Лежанки следовало пройти около 22 вёрст. Лёгкий морозец и ясная, безветренная погода действовали умиротворяющее. В широких чёрных полях почти не было снега. Плодородная земля ожидала тёплого дыхания близкой весны. Дороги подсохли. Остались позади непролазная грязь и усталость первых дней похода. Отдохнувшие за время стоянки в Егорлыкской добровольцы шли бодро. Они уже успели втянуться в походную жизнь.
В авангарде двигался Офицерский полк, конный дивизион полковника Гершельмана, 1-я батарея подполковника Миончинского и техническая рота, во главе с генералом Марковым, следом в главных силах шли корниловцы и юнкера, затем вытянулся обоз с Партизанским полком в арьергарде. По пути к Лежанке сделали два небольших привала.
На расстоянии трёх-четырёх вёрст от села раскинулся широкий и плоский бугор. На подходе к нему генерал Марков собрал ротных командиров. После короткого совещания части выслали вперёд походные заставы.
Передняя 4-я рота свернула влево от дороги. Один из взводов 1-й роты ушёл по дороге вперёд, другой двинулся вправо на топографический гребень бугра, вдоль которого тянулась дорога. Влево свернул дивизион полковника Гершельмана и пошёл рысью, вскоре скрывшись из глаз за чередой курганов. Когда походные заставы отошли примерно на версту, остальная часть полка продолжала движение в колонне. Она представляла необычную картину: в рядах шло много безусой, жизнерадостной молодёжи, а на взводах иногда стояли седые полковники. 3-ю роту вёл лейб-гвардеец с 1906 года, герой двух войн, георгиевский кавалер, бывший командир Преображенского полка полковник Кутепов. «Сухой, крепкий, с откинутой на затылок фуражкой, подтянутый, краткими отрывистыми фразами отдаёт приказания»[118], – таким запомнил его в тот день А. И. Деникин.
Офицерский полк поднялся на плоский бугор – впереди замаячила верхушка сельской колокольни. В это время тишину оборвал далёкий глухой выстрел, и высоко над головами добровольцев безвредно разорвалась шрапнель со стороны Лежанки. Характерное бело-розовое облачко красиво поплыло по бледно-синему небосводу. Началось! За первой шрапнелью полетела вторая, третья… «Знакомое, несколько забытое чувство жуткой бодрости, подтянутости и жгучего любопытства охватило всех нас, – отразил этот момент в своих воспоминаниях А. П. Богаевский. – Будет бой… Вот за этим спокойным голым бугром, может быть, ждет смерть. Рука крепко сжала винтовку, каждый мысленно пересчитал и запас своих патронов. Взоры всех невольно обращаются на начальника»[119]. Вскоре всё небо покрылось розоватыми облачками от высоких разрывов – красные артиллеристы неизменно «давали журавлей». Как выяснилось позже, огонь двух красных батарей с вышки над сельским правлением неудачно корректировал мужик маханием картуза.
Разгоралось первое крупное сражение похода. Чтобы уверовать в свои силы, добровольцам требовалась решительная победа. Поэтому, не имея опасности с флангов и тыла, штаб армии решил ввести в дело почти все свои силы и выработал план боя: корниловцы, юнкера и чехословаки пойдут на правый фланг, Партизанский полк должен действовать слева, а в лоб ударят марковцы. Генерал Богаевский получил приказ подтянуть партизан вперёд на плоский бугор и, развернув полк, атаковать правый фланг неприятеля.
Оставшийся без прикрытия обоз стал суетливо сворачиваться в вагенбург. И не напрасно – вскоре справа за лощиной, далеко, почти на горизонте, замаячил кавалерийский отряд. Начальник обоза спешно собрал всех имеющих оружие и способных его держать, и двинул их к лощине. Кавалеристы неспешно приближались, делая короткие остановки, а разглядев обозную цепь, повернули назад и вскоре скрылись из виду.
Тем временем разгорался бой у Лежанки. Офицерский полк развернулся и быстро пошёл вперёд. На его левом фланге двигалась техническая рота. Едва заметив с расстояния около двух вёрст марковские цепи, красные суетливо открыли ружейный и пулемётный огонь, хотя с такого расстояния стрельба неэффективна.
Там, где расположился обоз, не доходя несколько сот метров до холма, стояла тишина, а стоило подняться на его плоскую вершину, и слух наполнялся стуком пулемётных очередей, треском винтовочных залпов и громом орудийных выстрелов. С холма, с широким углом обзора и глубиной обозреваемого пространства, добровольцам открылась панорама местности – залитая
