квартиру, еду, и свои потребности. А тут ты, весь такой умный, успешный, богатый. Сделал бизнес мороженого, гребёшь деньги лопатой и весь из себя такой не знаешь горя, — то весело, то грустно, явно кого-то, парадируя, говорил длинноногий.
— Если бы ты попросила, если бы просто сказала, что тебе были нужны деньги, я бы тебе дал. Отдал бы все деньги, которые были у меня на руках. Я смог бы тебе выслать около 700 империалов. Тебе нужно было только сказать, — сказал Лирин, который был, не только растерян, но и обижен, обижен на всё, на жизнь, на похитителей, на Аркану.
— Да что ты знаешь и понимаешь? Твои 700 империалов это ничто, пшик по сравнению с тем, какие деньги нужны в столице. Ты знаешь, в каких условиях я жила? Как противно мне было слушать, что у тебя всё хорошо, что ты счастлив и беззаботно проводишь своё время. Я ненавидела тебя и твоё счастье, именно поэтому я пошла на то, что сейчас сделала, — срываясь на крик и на слёзы, кричала, обвинительно тыкала и плевалась на него Аркана.
— Но почему? Как ты так быстро изменилась? Я думал, мы были друзьями. Если я тебе так не нравился, то почему ты продолжала со мной общаться? Почему ты просто не взяла, и не сказала мне это? ТЫ МОГЛА БЫ ПРОСТО НЕ БРАТЬ ТРУБКУ! ПРОСТО ВЗЯТЬ И РАЗОРВАТЬ СО МНОЙ ВСЕ СВЯЗИ! СЛЫШИШЬ?! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ВСЁ СДЕЛАЛА? — ответил ей Лирин, под конец, сорвавшись на крик, ведь слёз больше не осталось, им на смену пришёл гнев. — Зачем? — уже более тихо спросил он.
— Сейчас всё равно уже ничего не изменить. Можешь считать, что твои успехи, и твоя радость испортила нашу дружбу. Когда ты был маленьким, мне нравилось, что с проблемами ты обращался ко мне. Я чувствовала какое-то воодушевление, а потом… — не сказав, что потом, ответила ему Аркана.
— Да чего тут непонятного, — встрял Обезьяна. — Когда ты был мелким, ей нравилось чувствовать своё превосходство, кроме того вы были с ней равны. А затем, она уехала в большой город, а ты так и оставался там, на дне, в детдоме, твоя участь была предопределена. Но ты взял, и отлично устроился. Пока она горбатилась за гроши и усердно училась, ты рассказывал ей, как у тебя всё хорошо, какой ты молодец. Вот девчонка и не выдержала. Но зато, теперь денег ей точно хватит и на учёбу, и на нормальную квартиру, и даже на развлечения.
— Понятно. Я хочу спросить лишь одно. Аркана, — сказал Лирин, и посмотрел ей в глаза. — Ты ни о чём не жалеешь?
Она встретила его взгляд, который был на удивление спокоен, но в глазах которого, бушевала буря. Его глаза, светились ярко-голубым цветом, свет которого резал глаза. Она чуть отвернулась, скосила глаза в сторону и ответила:
— Да, я ни о чём не жалею.
— Понятно, — тихо ответил он, после чего с ним стало что-то происходить.
До этого блондинистые волосы стали светиться, приобретая голубоватый оттенок. Глаза, которые до этого казались не особо яркими, хотя и излучали пронзительный свет, тоже стали светиться. Наручники, что до этого его успешно сдерживали, начали также светиться светом. И спустя пару секунд, они покрылись льдом, который начал нарастать ещё и на цепях.
Обезьяна попытался подбежать к Лирину, чтобы вырубить его, но не успел. Наручники со звонким звуком разломились, и теперь он был на свободе. Сразу же, после этого, Обезьяна, который не успел совсем чуть-чуть, плюхнулся на спину, ведь из груди и головы у него торчало около 10 ледяных сосулек, которые проткнули его насквозь. Никто даже не успел понять, как и когда это произошло.
Кувалда, который увидел это, со словами «Чёрт возьми» побежал по направлению к двери, сразу, после того, как услышал разлом наручников. Но не успел совсем немного. Буквально за пару метров до того, как он успел бы добежать до спасительной двери, также упал замертво. Только в отличие от Обезьяны, у Кувалды из спины торчала всего одна сосулька, только она попала точно в сердце, мгновенно разорвав его.
Лирин, который только что успешно разобрался со своими похитителями, и который сейчас не чувствовал совершенно ничего, обратил свой взор на Аркану. Она прижалась спиной к стене, и со страхом в глазах, смотрела на него. Подруга открыла рот, и заговорила:
— Лирин, прости меня. Они меня заставили, я не хотела этого, это всё они, они во всём виноваты, — говорила она с придыханием, постоянно сбиваясь из-за дрожащих зубов, которые отбивали ритм, толи от страха, толи от холода. Она говорила эта, а сама пятилась назад, стараясь подальше убраться отсюда, надеясь сохранить свою жизнь.
Лирин же медленно подошёл к ней и протянул свою руку. Его холодная рука, которая покрылась лёгкой голубоватой плёнкой, обхватила её горло. Он открыл рот, и его чуть пересохшие губы, и абсолютно холодный голос, вынесли ей приговор:
— Я видел, как и что ты говорила. Эти эмоции были не поддельные, ты действительно меня ненавидишь. Но я также знаю, что до этого ты меня также сильно любила, поэтому знай, я тебя не ненавижу, но и любить тебя больше не могу. Поэтому, в честь того, что было между нами до этого, и из-за того, что ты подарила мне материнскую любовь, и помогла в те трудные времена, я подарю тебе лёгкую смерть. Спасибо тебе за всё, и прощай, надеюсь, в следующей жизни ты обретешь счастье. Прости, что я не смог тебе подарить его в этой.
Не дав ей, что-либо сказать, Лирин посмотрел ей в глаза, наблюдая, как медленно из них утекает жизнь. После того, как он закончил говорить, он с силой сжал правую руку, после чего послышался хруст. Голова Арканы безвольно свисла, а руки, которые до этого пытались разжать его хватку, резко опустились и безвольно повисли рядом. Лирин аккуратно положил её тело на пол, закрыв ей глаза. По глазам у него потекли слёзы, но со щёк падали уже небольшие льдинки.
Простившись с Арканой, он приподнялся с колен, и пошёл к выходу. До того, как он успел подойти к двери, её быстрым рывком кто-то открыл и послышался голос:
— Босс, всё в порядке? На улице охренеть, какая метель, я такую не видел с тех пор, как был в Герсских горах, там такие постоянно лютуют… — осёкся, вошедший было бандит, заметив, на полу три трупа, среди которых был его босс.
Он полез за пистолетом, не успев его достать, так
