обвал?
— Да.
Я продолжаю объяснять. А потом получаю еще одно объятие. Хотя на этот раз Бруно, как будто поменял направления потоков, как будто ему это было нужнее, чем мне. Словно ему нужно убедится, что я в порядке, полностью цела, не раздавлена под тяжестью мокрой штукатурки и потолочных внутренностей.
— Пойду проверю, скажу Крампусу и скоро вернусь. Жди здесь, хорошо?
Это может показаться властностью, но я приветствую это и его ответственный подход, когда пристраиваюсь в углу его темно-синего дивана и натягиваю велюровое одеяло до подбородка, все еще дрожа от страха.
Менее чем через десять минут Бруно возвращается с раскрасневшимся лицом и сжатой челюстью.
— После того, как я сам убедился, как близко этот потолок был к тому, чтобы упасть на тебя, я высказал Крампусу все, что думаю.
— Когда только приехала сюда, я пыталась подсластить его печеньем, но, похоже, это не сработало.
Бруно опускается на диван, и я слегка подпрыгиваю от его солидного веса.
— Я просто рад, что с тобой все в порядке. Ты можешь остаться здесь на ночь. Завтра мы все уладим. Я принесу тебе немного теплого молока.
— Теплого молока? — Мой пульс снова учащается от его близости. — Моя мама всегда готовила его мне на ночь, если я была напугана.
— Например, когда потолок чуть не обрушился на тебя? — Он слегка хихикает. — Раньше мне снились кошмары.
— Ты перерос их?
Он кивает.
— Предупреждаю сразу, я часто хожу во сне.
Ухмыляясь, Бруно говорит:
— Я застелю диван, а потом запру двери, чтобы ты не ушла. Сейчас вернусь.
Мое сердце подпрыгивает. Этот человек знает, как вести дела. И не только в зале заседаний. Я несколько раз моргаю, ошеломленная своим почти смертельным опытом и тем, как он взял на себя командование, не задавая вопросов, особенно после моего случайного сообщения, которое предназначалось другому человеку.
— Бруно, — зову его.
Он останавливается на кухне.
— Да, эльф?
— Мне следовало удалить то приложение. Я думала, что если смогу забыть о мужчине из стали в очках, которые придают ему утонченный вид, с сильной линией челюсти и мускулами, то смогу двигаться дальше. Оказалось, его нельзя заменить.
Медленная улыбка распространяется по его губам и поднимается к глазам, словно он впитывает каждое слово, как котенок блюдце с теплым молоком.
— Приятно слышать, но я рад, что ты не удалила его.
Опускаюсь на диван, потому что это не то, что я хотела услышать.
Затем он добавляет:
— Иначе мы бы не общались сегодня вечером, и я бы не знал наверняка, что ты лгала Бриксу, что говорит о том, насколько серьезно ты к нему относишься.
Этот комментарий меня немного подбадривает.
— Это было совсем несерьезно.
Бруно пытается и не может скрыть свою ухмылку. Как будто знает, что я серьезно отношусь к нему. Оглядываю квартиру, отмечая, что она обставлена скудно — моя тоже, потому что это временно. Но что на счет нас? Хочу ли я этого?
Хотя здесь есть книжная полка с несколькими семейными фотографиями — в основном людей, которых я теперь узнаю, — а также книги по бизнесу, финансам и игра-викторина «Офис».
Пока я потягиваю теплое молоко, Бруно рассказывает мне, что он подсадил всю семью на этот сериал. Затем мы обсуждаем условия проживания до того момента, когда потолок будет отремонтирован.
— Ты можешь остаться в моей комнате, а я останусь здесь, — предлагает он.
— Я не могу занять твою комнату. — Я точно не могу спать в его кровати.
— Я могу занять этот диван. — Он похлопывает по нему ладонью.
— А он хоть раскладывается?
— К сожалению, нет.
— Ты очень щедр, но я не могу просто так взять и занять твою спальню. — Я смотрю на небольшой диван. Бруно слишком большой, чтобы поместиться на нем, но мы продолжаем спорить об этом.
Наконец, я говорю:
— Ладно, хорошо. Ты выиграл. Спокойной ночи. — Я иду к двери и затем останавливаюсь.
— Спокойной ночи.
— М-м-м. Но сначала я хочу, чтобы ты лег и устроился поудобнее.
— На диване?
— Да, там, где ты сказал, что будешь спать.
Он ворчит, затем откидывается назад. Его ноги свисают с конца чуть ниже колен.
— Ты действительно собираешься так спать? — Я беру подушку и бью его по голове.
— Эй! — Бруно встает и швыряет в меня подушку.
Мы бьем друг друга множеством подушек, пока каким-то образом не оказываемся на диване. Оба раскрасневшиеся. Наши взгляды встречаются.
Мое сердце бешено стучит.
Губы Бруно раздвигаются.
Несмотря на то, что я не стою, мои ноги подкашиваются.
Мужчина пальцами скользит по моей щеке, прежде чем обхватывает мою челюсть.
Мой взгляд опускается к его рту, затем поднимается к его глазам в знак подтверждения.
Наши губы соединяются на самый краткий миг.
Это поцелуй на ночь, который мог бы стать чем-то большим.
У меня перехватывает дыхание, когда мы расстаемся.
Улыбка Бруно замирает, словно он вспомнил о своей роли в моей жизни и о том, что может произойти, если мы сотрем границы между личным и профессиональным. Между Брайаном и Бруно.
Для протокола, по крайней мере сейчас, я хочу стереть границы. Хочу, чтобы они исчезли, как облака и горизонт во время грозы. Но это может быть не очень хорошо для бизнеса.
Он тяжело выдыхает, подходя к сундуку с бельем и доставая оттуда дополнительные постельные принадлежности.
Сходив в ванную, чтобы освежиться, я возвращаюсь и обнаруживаю, что диван уже застелен. Опустив взгляд, обнаруживаю на подушке крошечную резиновую руку.
Замерев у двери в свою спальню, Бруно говорит:
— Спокойной ночи, эльф. — Затем бросает на меня этот тлеющий угольный взгляд, который просто убивает.
Свет гаснет, и я плюхаюсь на диван, почти падая в обморок.
Сначала объятия, потом молоко, а теперь это? Я влюбилась в Бруно Косту, и ничуть не возражаю.
С его стороны осталось только подмигнуть, чтобы завершить сделку.
На следующее утро мы с Бруно чувствуем неловкость, по очереди заходя в ванную, наполняя кружки кофе, и вообще не знаем, что сказать, как когда неожиданно остаешься у кого-то в квартире, особенно когда этот кто-то — тот, кого ты хочешь видеть больше, чем парня со свидания вслепую или своего босса.
Мы вместе едем в офис и впервые за неделю ладим.
