Книга Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе

— Устаёшь, — заканчивает за меня мама. — Уставать — это нормально, знаешь.

Когда она говорит это, что-то в её глазах меняется. Это заставляет меня волноваться. Я собираюсь расспросить её об этом, но тут стук в дверь сообщает о приходе доктора Би.

Этот мужчина выглядит прекрасно. Я понимаю, почему мама краснеет в его присутствии. Высокий, худой, с целой гривой волнистых рыжевато-блондинистых волос, которые напоминают мне о периоде бурных 20-х годов и красавчиках с экрана. У него ярко-зелёные глаза, которые всегда казались мне тёплыми и искренними, он как всегда гладко выбрит и пахнет каким-то мужским лосьоном после бритья и антибактериальным мылом.

Я давненько не видела его, так что пользуюсь шансом.

— Доктор Безозизкактам-а-а-апчху!

— Будь здорова, — произносит мама с невозмутимым лицом.

Доктор Би выдавливает на ладонь санитайзер, затем бесстрастно вскидывает бровь. Его настоящая фамилия — прямо-таки европейская скороговорка. Безуиденхаут. И произносится не так, как пишется. Я до сих пор не знаю, как это правильно звучит. Когда я впервые попыталась прочесть его фамилию в маминой истории болезни, мама искренне думала, что я чихнула. С тех пор это стало нашей фирменной шуткой.

— Уилгельмина, — он знает, что меня зовут не так. Это он так мстит. Широко улыбнувшись, он протягивает мне кулак для удара в знак приветствия, что я и делаю. — Джой Саттер, сегодня вы выглядите особенно радостно4, — говорит он маме.

Мама подмигивает мне и поправляет халат поверх больничной сорочки.

— Как же не радоваться, когда дочка пришла навестить?

Я слезаю с кровати, давая доктору Би место. Подойдя ближе, он поворачивается ко мне и по-доброму говорит:

— Мисс Уилла, вы не могли бы оставить нас ненадолго? Мне нужно обсудить с вашей матерью конфиденциальный вопрос. Это займёт всего минуту.

Я щурюсь, глядя на маму. Она ослепительно улыбается и машет рукой.

— Иди. Купи мне тот сладкий персиковый чай, который мне вечно не дают пить.

— Чистый сахар! — притворно возмущается доктор Би. — Всё ведь на бёдрах осядет, Джой.

Только онколог и давний раковый больной могут шутить над её потерей веса из-за болезни. Я выхожу, закрываю за собой дверь и чувствую, как по спине дрожью прокатывается ужас. Я не могу представить ни единой причины, по которой пациент выгонит своего ребёнка из палаты, если только речь не идёт о новостях, которые ты не хочешь сообщать.

Она умирает.

Я чувствую, что начинаю дрожать, страх так и царапает моё горло.

Внутри палаты позади меня раздаётся смех моей матери и доктора Би. Кто станет смеяться над смертью? Над паллиативным уходом и предсмертными решениями? Может, маме и не грозит такая опасность?

Доктор Би распахивает дверь, и на его лице играет лёгкая улыбка.

— Хорошего вам вечера, мисс Уилла, — говорит он.

— И вам, доктор Би.

Я знаю, что бесполезно спрашивать у него.

«Поговорите со своей матерью, мисс Уилла, — говорил он мне бесчисленное количество раз. — Это её прерогатива».

— Насчёт чего это было? — спрашиваю я у неё. Мама высунула язык, её внимание сосредоточено на кроссворде.

— О, — она вздыхает. — Кое-какие планы относительно нового экспериментального лекарства. Поскольку оно ещё проходит клинические испытания, он не может обсуждать его в присутствии других людей… бла-бла-бла. Ты понимаешь. А теперь иди сюда и помоги своей старушке с некоторыми словами, Уилла.

Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться, отвечая маме и чистя наш апельсин, но я чувствую, как всё это бурлит во мне. Тревога. Страх. Я ужасно боюсь, что она умирает и врёт мне. Мне отчаянно хочется надеяться, что всё действительно так хорошо, как кажется — мама решает кроссворд, доктор Би беззаботно заглядывает её проведать.

В моей голове хаос, в моём сердце ураган. Эмоции схлёстываются, нарастают до лихорадочной энергии. Я превращаюсь в зарождающийся шторм, и первый разряд опаляющего электричества вот-вот ударит в землю.

Есть два доказанных способа успокоить Уиллу Саттер, когда она вот-вот взорвётся: долгие и утомительные пробежки или напиться. И то, и другое работает одинаково. Это устраивает хаос в моём организме, пока та яростная энергия не заземляется и не уходит. Пока я не становлюсь такой пустой, онемелой и отрешённой, что падаю в бессознательность.

Знаю. Я и не говорила, что это здравые методы; но они доказали свою эффективность.

Моё тело вымотано после сегодняшней тренировки. Если попробую выйти на пробежку, мои ноги подкосятся задолго до того, как я вымотаюсь до нужной степени. Пробежка не поможет. А значит, сегодня вечером будем мариновать мою печень.

Разблокировав телефон, я нахожу номер Руни и пишу ей сообщение. Мы с ней обе не тусовщицы, но в редкие случаи кризисов всегда поддерживаем друг друга и готовы сделать всё необходимое, даже если это включает алкоголь. Я редко пью, и за это всегда приходится платить свою цену, но завтра у нас драгоценный выходной, а значит, я могу валяться и очухиваться от похмелья.

Может, завтрашним ленивым днём я разберусь, как отплатить Райдеру за его последний трюк. Он отомстил мне за сексуальные пытки во время опроса по карточкам, которые стоили ему двадцать баксов. Его «взрослым» ответом оказалась подушка-пердушка, которую он положил на моё место в аудитории по бизнес-математике. Я, как обычно, немножко опоздала. Быстренько добежав до своего места, я плюхнулась и нарушила тишину на лекции Мака громогласным «пердежом».

Ему потребовалось десять минут, чтобы восстановить порядок в аудитории.

Вот ведь мудак. Райдеру пришлось отвернуться и спрятать лицо в изгибе своей руки на целых десять минут, и только потом он смог смотреть мне в глаза без истерического гогота. Он так ржал, что его глаза заблестели от слёз, и я даже под всей этой бородой увидела широкую улыбку. Если бы его розыгрыш не был таким унизительным и раздражающе хитрым, я бы почти порадовалась, что вызвала такое выражение лица у этого хитрожопого обнимателя деревьев. Почти.

Короче говоря. Я. Ему. Задолжала.

Может, я всё ещё негодую из-за подушки-пердушки, договариваясь о планах на вечер с Руни, но мне в голову приходит гениальная мысль. В какой-то момент после знакомства с двумя соседями Райдера я рассказала о них Руни. Она сообразила, что она и Бекс вместе ходят на занятия по химии. Неожиданно. Бекс может показаться разным, но точно не умным.

Я излагаю Руни свой коварный план в переписке. План ненадёжный, поскольку я не знаю, общаются ли они с Бексом вне лаборатории.

Она отвечает сразу же: «Я напишу ему. Он поймёт, куда приходить. Буду там через полчаса. Этот вечер требует маленького красного платья?»

Я