соски напряглись. Она раздвинула ноги и просунула руку под полотенце.
Боже, я не могу поверить, что делаю это. Прекрати это!
Но она не могла остановиться. Фантазия зашла слишком далеко, и она была слишком возбуждена. Импульсивный порыв заставил ее встать и сорвать с себя полотенце. Она схватила с пола свою спортивную сумку и положила ее на кровать. Она порылась в одежде, вытащила шорты и футболку и надела их.
Она вышла из комнаты и немного постояла на балконе, осматривая парковку мотеля в поисках каких-либо признаков присутствия Чака. Его, казалось, нигде не было видно. Она увидела бар, о котором упоминала Эмили, на другой стороне улицы. Оттуда доносилась приглушенная музыка. Если бы он действительно уехал туда, то вернулся бы не скоро. Чак был не из тех, кто бросает после одной рюмки.
Хорошо. Напивайся до коматозного состояния; мне, блядь, все равно.
Она свернула с парковки и подошла к двери комнаты Эмили. Она подняла руку, чтобы постучать, но колебалась еще мгновение. Она сделала глубокий вдох. Ее сердце бешено колотилось. Она слышала это.
Это безумие. Еще не поздно остановиться. Просто возвращайся в постель.
Она сделала еще один глубокий вдох.
Затем постучала.
Дверь открылась, и на пороге стояла Эмили, улыбаясь ей.
— Ты передумала?
Зои заставила себя улыбнуться.
— Да.
Эмили отступила в сторону, и Зои вошла в комнату. Она почувствовала дикий трепет возбуждения, когда увидела Джо на кровати, в точности такого, как описывала Эмили.
Господи. Черт возьми. Не могу поверить, что я это делаю.
Джо пошевелился на кровати.
— Кто там, детка?
Голос у него был сонный.
— Не разговаривай! — oгрызнулась Эмили.
Джо снова открыл рот, но потом закрыл его, так ничего и не сказав.
Эмили взяла Зои за руку и подвела к маленькому столику у окна.
— Сначала кокс, потом секс.
Зои села и взяла соломинку, которую протянула ей Эмили. Она уставилась на рассыпанную по подносу "пудру".
— Я думала, ты сказала, что немного кокcа.
Эмили пожала плечами.
— Я солгала. Hу и что?
— Как скажешь, — Зои вставила соломинку в ноздрю и, наклонив голову к столу, втянула большую часть порошка за один присест. — Oй! Ух ты! Блядь!
— Неплохо, а?
Зои усмехнулась.
— Черт возьми, да.
Эмили встала и стянула черное платье через голову. Она подошла к кровати и забралась на нее рядом с Джо, закинув длинную стройную ногу ему на пах. Она одарила Зои озорной улыбкой и, перегнувшись через Джо, похлопала по другой стороне кровати.
— Присоединяйся к нам.
Зои втянула остаток кокаина. Чувствуя себя восхитительно, порочно развратной, она встала и разделась.
Затем подошла к кровати и забралась в нее.
Она не видела Чака до следующего утра.
ГЛАВА 15
22 Mарта
Первая порция прошла легко, следующая — еще легче. Сегодня вечером обычно резкий привкус текилы показался ему сладким. Он был рад этой горечи. Смаковал ее. Упивался ею. Обычно он был не из тех, кто погружается в боль или страдание, но сегодняшний вечер показался ему подходящим для этого. Подходящее время, чтобы открыть потаенные уголки своей души и посмотреть, какие темные силы таятся там.
Чак стукнул пустой рюмкой по стойке, и бармен наполнил еe снова. Он опрокинул рюмку в себя, зажмурился и поморщился, когда крепкая выпивка попала ему в горло. Это была дешевая текила. Фирменный напиток. Заведение было слишком захудалым, чтобы запасти что-нибудь стоящее.
Кого это волнует? Этого будет достаточно.
Дно рюмки снова ударилось о стойку, и дородный бармен, который не двинулся с места и стоял с бутылкой наготове, снова наполнил еe до краев. У мужчины были густые усы, залысины и волосы, собранные в конский хвост. Выцветшие тюремные татуировки украшали его мускулистые предплечья. Багровый шрам под глазом намекал на жестокое прошлое.
Чак поднял рюмку.
— Что это за шрам? Ты получил его в тюрьме?
— Не твое дело.
Чак рассмеялся.
— Да. Ты прав, — oн снова поднял рюмку, но на этот раз не стал сразу же выпивать. Он повернулся на стуле из стороны в сторону, покачиваясь, в голове у него уже приятно гудело от выпивки. — Здесь всегда так чертовски тихо?
Бармен пожал плечами.
— Иногда. Иногда нет. По выходным бывает много народу.
— Хм. Много реднеков, которые любят по выходным устроить махач, верно?
— Да. Ты что-то имеешь против реднеков?
— Нет, чувак, совсем нет. Ну, кроме того, что они чертовски тупые. Ты понимаешь, о чем я говорю, да? У большинства из них не более двух работающих мозговых клеток, которые можно было бы соединить, — oн снова залпом опрокинул текилу, издал радостный возглас и со стуком поставил рюмку на стол. — Плесни мне еще раз, Педро!
Здоровяк-бармен покосился на него.
— Меня зовут не Педро.
Ни хрена себе. Парень даже отдаленно не походил на латиноамериканца. Откуда, черт возьми, это у него взялось?
— Извини за это, Хосс[8].
— Меня не зовут Хосс. Меня зовут Джо Боб.
Это началось с фырканья. Беспомощное, рефлекторное выражение веселья. Затем он снова задумался. Джо Боб! Еще одно фырканье, за которым последовало почти девчоночье хихиканье. Ёбаный Джо Боб! Оно идеально соответствовало многим деревенским стереотипам, такое название просто кричало о "лоботомированном мешке мужества лесной обезьяны".
Бармен не выглядел удивленным.
— Что смешного?
Смех вырвался из него, заставив содрогнуться все его тело, когда табурет задребезжал под ним. Он положил голову на стойку и продолжал смеяться, пока, наконец, приступ не начал отпускать его, перейдя в несколько последних тихих смешков и фырканья. Затем он поднял голову и увидел убийственный взгляд, устремленный на него барменом.
— Я думаю, ты закончил, сынок.
Чак сунул руку в карман и вытащил пачку наличных. Он отсчитал сотню двадцатками, положил купюры на стойку и подвинул их к бармену.
— Извини, чувак. Серьезно. Я умею вести себя прилично. У меня просто был тяжелый вечер. Это чаевые к любой выпивке, которую я еще, возможно, куплю у тебя сегодня вечером. Можешь оставить себе. Что скажешь?
Бармен взял банкноты, пролистал их и снова посмотрел на Чака. Выражение его лица теперь было чуть менее злобным.
— Еще одну.
— Просто назло, да?
Уголок рта мужчины дернулся в подобии улыбки.
— Да.
Чак снова вытащил пачку и отсчитал еще две двадцатки.
— Ты жестко торгуешься, чувак, но я готов заплатить кругленькую сумму за привилегию напиться в стельку в этом прекрасном заведении.
Он бросил на стойку дополнительные банкноты, и бармен подхватил их. Он снова наполнил рюмку и поставил бутылку перед Чаком.
— Онa твоя.
Чак ухмыльнулся.
— Спасибо. Не могли бы вы принести
