Богине Фуэндэ, изучите архитектурные объекты, возведённые в её честь.
– Ой, я обожаю богиню Фуэндэ! – страстно зашептала Марселла.
– Юная леди, повторите, что я сейчас сказал! Да, вы, вы! – вдруг рявкнул Павел Николаевич и так громко, что его мощный рык отозвался эхом под сводами факультета.
Марселла замерла, ни жива, ни мертва.
– Когда говорю я, адепты слушают! – прорычал Павел Николаевич.
Моя бедная подруженция только хлопала густыми чёрными ресницами, таращила голубые глазки и беспомощно, как карасик, открывала и закрывала рот.
Увидев её испуг, проректор смягчился:
– Ну что же вы, юная леди, шу-шу-шу да шу-шу-шу! Так дело не пойдёт, милая!
Когда толпа студентов двинулась вслед за проректором на следующий этаж, я взяла Марселлу за руку и еле-еле сдвинула бедняжку с места: её парализовало от ужаса.
– Больше не скажу ни слова! – поклялась она.
– А это наш зал славы, – объявил Павел Николаевич, вводя нас в сумрачное помещение.
Он бросил всего лишь один взгляд вверх – и купол над нами вспыхнул мириадами ярких огоньков.
Огромный зал засиял, свет дробился и отражался от зеркального потолка. Нет, это не были гирлянды светлячков-липучек, это было волшебное освещение, подпитываемое драконьей магией.
– На стенах вы видите портреты выпускников, прославивших Файбридж, а так же полотна, изображающие знаменательные события в истории Академии. А здесь – галерея портретов наших блистательных ректоров. Вы, наверное, уже знаете, что учебное заведение было основано прапрадедом нынешнего ректора Эдварда-Доминика-Алессандро, герцога Тарренса. С того момента Файбридж возглавляется наследниками знаменитого рода Тарренсов. Наш нынешний руководитель – пятый по счёту ректор Академии. Когда у него родится сын, он в будущем тоже будет управлять учебным заведением. Такова традиция.
Поток студентов медленно двигался вдоль стены, все рассматривали портреты. На первом я увидела мужчину в старинном облачении и напудренном парике. Удивительно, но его суровое лицо почему-то показалось мне знакомым. Другие продолжатели рода Тарренсов тоже сохранили заметные родовые черты – упрямый подбородок, крепкую челюсть, выразительный разрез глаз…
Где же я всё это видела?
Мы с Марселлой освидетельствовали тщательно отрисованные изображения прапрадеда, прадеда, деда и отца и в плотном потоке сокурсников, наконец, почти приблизились к самому главному портрету. Да, сейчас мы узнаем, как выглядит непревзойдённый герцог Тарренс!
У меня бешено колотилось сердце, Марселла тоже волновалась – она сильно сжимала мою руку и возбуждённо сопела около моего плеча.
– О нашем ректоре, Национальном герое Эралиана, можно говорить долго, – сказал Павел Николаевич. – Он уже вписал своё имя золотыми буквами в историю Империи. Ну, что сказать, милые мои… Эдвард Тарренс – крутой мужик, и руководитель тоже отличный, нам очень повезло с ректором. Вот он перед вами.
Я протиснулась ближе к стене, чтобы взглянуть на последний – пятый – портрет в галерее и… И вдруг поняла, что не могу дышать.
Что?! Как… Но…
Я изумлённо моргала и хватала ртом воздух, а с великолепного портрета, нарисованного с большим мастерством, на меня смотрел… наш Эдвард.
Нет, подождите… Как же так?! Что происходит?!
– Не может быть… – потрясённо прошептала рядом Марселла. Похоже, она была близка к обмороку. Да и я тоже. – Это и есть герцог Тарренс? Он самый?
Я не могла произнести ни слова. Ничего не понимала, знала только одно – сейчас моё сердце выскочит из груди. Герой, спасший меня от малинового слепня, Марселлу – от грабителя, деревню – от вергов, своенравный сероглазый красавчик, который за три дня знакомства успел вызвать столько противоречивых чувств… он тот самый прославленный герцог Тарренс? Это он?!
Сейчас я сойду с ума!
Нет, ну как же так?
Сделанное открытие напрочь сносило мозг. Наш Эдвард и герцог Тарренс – один человек?
В голове не укладывается!
Ректор Академии Файбридж, о котором я столько слышала, представлялся мне каким-то божеством. А красивый наглец из придорожной гостиницы был очень далёк от идеала. Хотя, конечно, все последние дни я думала об Эдварде с благодарностью и страшно беспокоилась за его жизнь…
– Поверить не могу, – взволнованно бормотала Марселла, когда мы возвращались в общежитие. – Это что же такое получается? Меня вёз на коне сам герцог Тарренс? Мамочки… Я-то думала, он обычный путешественник… А я слёзы лила перед ним, ещё и носом хлюпала, никак не могла в себя прийти после нападения. Выглядела, наверное, как лохматый помидор! Позорище.
Мы обессиленно упали на скамейку в саду под цветущим деревом. Очень устали после экскурсии – обошли всю территорию Академии, осмотрели постройки, побывали на всех этажах главного корпуса, получили бездну полезной информации…
– А я с ним препиралась, Марс. Простачком его обозвала. Сказала, что манеры у него отвратительные.
– Кошма-а-а-ар!
Подруга сосредоточенно прищурилась, обдумывая какую-то мысль. Ей на плечо упал светло-лиловый цветок джакаранды.
– Кейт… А вдруг герцог Тарренс решит отомстить?
– Ты сейчас серьёзно, Марс? Думаешь, Национальный герой Эралиана решит наказать какую-то девицу за непочтительность? Но это смешно!
– Вдруг ты уязвила его самолюбие? Ты очень красивая, Кейт. Твои насмешки могли очень сильно задеть мужчину.
– Знаешь, если б захотел, отомстил бы сразу – признался бы, что он ректор, и сказал бы, что такие вредные адептки ему в Академии даром не нужны. А он открыл для нас портал и помог добраться до места.
– Возможно, ему будет приятнее растянуть наказание? Что мы знаем о мужчинах, Кейт? Ни-че-го! Мы шесть лет мечтали о лунных драконах.
А я больше всего переживала из-за того, что предстала перед Эдвардом в чём мать родила – какой кошмар! Как снова посмотрю ему в глаза?
Почему-то это волновало гораздо сильнее, чем возможная месть со стороны оскорблённого ректора. В то, что он мелочно припомнит мне мои резкие высказывания и максимально усложнит жизнь, я не верила.
***
Ещё несколько дней мы оставались под впечатлением сделанного открытия и с замиранием сердца ждали новой встречи с Эдвардом. Вернее, с господином ректором. Вероятно, увидим его на торжественном сборе, посвящённом началу нового учебного года…
Я преодолела тенистый сад, наполненный благоуханием цветов, и вышла на центральную аллею. Ярко светило солнце, в синем небе повисли два белоснежных облачка. Кивая новым знакомым, я направилась к главному корпусу – нужно попасть к методисту. Но только не к леди Хлойс! Я очень надеялась, что сегодня у неё выходной или вывих лодыжки, и в административном отделе я эту злючку не встречу.
– Кейт! – донеслось откуда-то издалека. – Кейтлин Флауэр!
И в тот же миг моё сердце провалилось в бездонный чёрный тоннель и понеслось по нему с дикой скоростью. Лихорадочный стук отдавался эхом в груди, стало трудно дышать.
Я обернулась. Ко мне приближался всадник
