также и разрешаю приходить ко мне за советом и помощью. И будет разумно, если ты покинешь со своей семьёй дворец. Ты, конечно, не можешь открыть медальон, но ты можешь помочь принцессе Альбертине. Поэтому ты — помеха на пути врага, и он постарается убрать тебя с дороги.
По возвращении меня постиг новый удар: исчезла моя жена Виктория. Я, конечно, поискал её, хоть и понимал, что всё бесполезно. А потом взял за руку Эдгара и ушёл из дворца, захватив только шкатулку, в которой всегда можно было найти деньги для походов в Затуннелье. Они могли мне пригодиться в том нелёгком деле, которое волей-неволей легло на мои плечи…
С той поры вся моя жизнь была посвящена только двум целям: наблюдению за принцессой Альбертиной и спасению от нападения тёмных сил моего сына. Когда я уходил в Затуннелье, меня не оставлял страх за Эдгара, когда возвращался — не находил себе места от тревоги за принцессу.
Надо сказать, что к тому времени, когда стали происходить эти странные и страшные события, там, в Затуннелье, около места, где находился выход из нашего мира, уже давно не было никакого дремучего леса. Горы, правда, сохранились, но проход между мирами выглядел теперь совсем иначе: не было ни пещеры, ни расщелины. Надо было просто подойти к одной отвесной скале и коснуться её ладонью. И открывался проход. Как — вы уже это видели. И через несколько минут на этом месте снова был только нетронутый дикий камень.
К слову сказать, и с нашей стороны появились кое-какие изменения. Если в те времена, когда наши предки впервые ступили на землю нашего королевства, сразу за выходом из трещины в скале начинался зеленый луг (так говорится в «Летописи»), то в наши времена, (то есть те, которые я помню сам), по мере приближения к туннелю сгущался голубой туман, и к переходу надо было пройти по хрустальному мосту. Я как-то спросил у Пророчицы, почему это так, и она, хоть и неохотно, но пояснила, что сделала это для большей безопасности этого мира. По мосту мог пройти не каждый человек, а голубой туман надёжно скрывал от глаз наш мир. Даже если бы кто-то из людей Затуннелья смог бы преодолеть проход в скале, то дальнейший путь стал бы для него невозможен: брёвна моста попросту ускользали бы из-под его ног. Зато для тех, кому было разрешено выходить в Затуннелье и возвращаться, переход по мосту не представлял сложности.
Раньше проход открывался только королю и членам его семьи, но теперь он повиновался и мне. Однако, сейчас прогулки в Затуннелье были для меня уже не увлекательным приключением, а ответственной и опасной работой.
Не более, чем в четверти дня ходьбы (Софи снова отметила, как причудливо местные жители судят о промежутках времени, им были неведомы понятия: часы, минуты…) находился маленький городок, и я предполагал, вспоминая совет Пророчицы, что именно здесь оставил свою дочь король Альберт. Ведь он торопился.
В давние, счастливые времена, когда я посещал Затунелье вместе с принцами, мы обычно старались побыстрее миновать этот маленький городишко. Король-отец объяснил нам, что чем меньше поселок или город, тем труднее остаться незамеченными, а там, где все жители знают друг друга, это попросту невозможно. Дальше по дороге находился большой город. Туда мы и шли обычно. Там покупали одежду, книги, разные мелкие вещи. Там было много народа: и местного, и приезжего, и никто не обращал внимания друг на друга. Мы всегда старались пройти через маленький городишко или рано утром, или поздно вечером, когда большинство жителей находились в своих домах.
И вот я оказался в Затуннелье впервые без сопровождающих. Мне было немного тревожно, и я быстро зашагал по дороге, намереваясь сначала сходить в тот дальний город, чтобы купить побольше самой разной одежды. Ведь если я собирался наблюдать за принцессой Альбертиной, то, одеваясь в одно и то же, быстро бы примелькался местным жителям и вызвал бы у них подозрение. Но всё же я не смог удержаться, чтобы не бросить взгляд на тот домик, в котором, как я предполагал, находилась Альбертина. Девочки я не увидел, ведь было ещё очень рано, но в маленьком огородике возилась женщина средних лет. Мне понравилось выражение её лица: он было приветливым и открытым. Но я ни на секунду не сбился с шага, а женщина, если и заметила меня, то, думаю, не обратила особого внимания.
В большом городе я накупил целую гору всевозможной одежды. Теперь я надеялся, что смогу, нарядившись соответственно, изображать самых разных людей.
Не буду вас утомлять описанием того, как долгие годы я наблюдал за жизнью принцессы Альбертины. Я прикидывался то паломником (недалеко был монастырь), то монахом того самого монастыря, то нищим, то уличным торговцем… Только один раз я разрешил себе немного приблизиться к тому дому. Я подошёл к калитке и попросил у женщины, хлопотавшей по хозяйству, напиться.
— Альтина, принеси страннику воды! — крикнула женщина.
И из домика с кружкой в руках появилась принцесса Альбертина. Она подросла, но я сразу её узнал. И испугался, что она тоже может узнать меня. Я надвинул на глаза капюшон плаща, немного отвернулся, а напившись, вернул кружку, поблагодарил и зашагал дальше. Спиной я чувствовал, что девочка смотрит мне вслед. А перед глазами у меня стоял медальон, висевший на детской шейке и хорошо заметный в вырезе платья. Это было очень опасно! Но я не мог придумать, как сказать ей, что медальон должен быть скрыт от посторонних глаз.
Так прошли годы. Альбертина (или Альтина, как её все звали) стала красивой девушкой, а София, её приёмная бабушка, совсем состарилась.
— София? — с удивлением перебила Софи.
— Да. Я думаю, твоя мама так тебя назвала в память о женщине, которая заменила ей всех родных.
Но я продолжу. Я не замечал, чтобы за Альтиной следили посторонние люди и очень надеялся, что враги потеряли её след. Только раз я разволновался, случайно подслушав разговор Софии с соседкой. Дело было на рынке, и я предполагал, что в сутолоке меня не заметят, поэтому подошёл поближе. Соседка спрашивала о незнакомце, заходившем в дом старушки накануне. Что ему было надо? София махнула рукой.
— Странный какой-то. Заявился и сразу стал говорить, как ему Альтина нравится. И тут же предложение сделал, принялся обещать, что на руках носить будет, что подарками её осыплет. И улыбался во весь рот, а только глаза у него были, как у волка голодного! Альтина, голубка моя, сразу почуяла
