до разговоров. У нас тут груз.
– Кто это?
В его голосе слышались тревожные нотки. Стало понятно, почему мы прибыли именно к этому берегу: по какой-то причине он не хотел, чтобы его подопечные знали о том, что я приехала на Рейкерс. И в голову пришла только одна мысль… С самого начала Чарльз знал, что я пришла в больницу не одна, и что нас преследует мой напарник. Неужели идеальный план Майлза провалился и Чарльз заметил лодку?
Тем временем Чарльз приказал:
– Снимите с неё мешок!
Не успела я подумать о том, кого мог поймать Чарльз на территории Рейкерса, если не Майлза, как командир островитян будто специально озвучил:
– Бриджит? Дэниел настолько отчаялся, что отправляет на смерть своих лучших людей?
– Мы все отправлены сюда умирать, Чарльз. Разве он не объяснял тебе?
За спиной хрустнула ветка. Я быстро обернулась, но не заметила ничего подозрительного. Похоже, Бриджит много знает об этом мире.
– Бла-бла-бла. С радостью поддержал бы беседу, но у нас много дел. Пойдём сообщим новость. Главное, не перепутать тропинки и не пойти по левой.
– Старик, ты что несёшь? – шумно выдохнул его приятель. Краем глаза я увидела четверых людей. Видимо, один Франклин не справился бы с Бриджит. Сама она шла медленно, будто никуда и не торопилась. – Эй, а ты шевелись!
– Мамочка тебя не учила вежливо обращаться с женщинами? Полегче!
Они продолжили пререкаться. Голоса постепенно стихали. Я нерешительно поднялась на ноги и прищурилась: островитяне, шедшие по левой тропинке, почти скрылись за деревьями. Сомнений не было: Чарльз дал мне подсказку.
Неожиданно я ощутила тревогу, от которой пальцы мгновенно напряглись. Кто-то подкрался ко мне сзади и закрыл рот рукой. Я вцепилась зубами в ладонь незнакомца. Кожа была толстой, но мне удалось добиться своего: хватка ослабла.
– Ай, ты что творишь!
Я развернулась и увидела, что Майлз разглядывает свою ладонь со следами моих зубов.
– Чёрт, Майлз, ты меня напугал!
– А ты меня укусила!
– А ты… короче, прости. Очень больно?
Он кивнул. Пришлось подуть ему на ладонь, чтобы успокоить. Лучше, чем сразу сообщать плохие новости.
– Мы серьёзно вляпались, Майлз.
– Это я понял. И как Бриджит вообще оказалась здесь?
– Думаю, она пошла за нами…
Я быстро рассказала ему о подсказках, которые оставил Чарльз, и посмотрела на развилку. Помимо той тропинки, по которой Франклин привел Бриджит, были две другие – слева и справа. Именно последнюю и выбрал Чарльз с компанией, когда уводил Бриджит.
– Наверняка, если мы пойдём по правой тропинке, то окажемся в опасной близости ко всем островитянам, – мрачно заключила я. – Ещё можем отправиться по тропинке, которую указал Чарльз. Но Бриджит это не вернёт.
Мой спутник сжал руки в кулаки и взглянул на две тропинки.
– Мы разделимся! Это же очевидно, – предложил Майлз.
Я начала протестовать, вспомнив, как тяжело Майлзу даются героические поступки.
– Это наш единственный шанс. Я хорошо ориентируюсь в лесу. А тебе Чарльз подсказал дорогу. Иди по ней. Узнай, зачем он отправил тебя туда!
Я взяла Майлза за руки. Они были холодны, пальцы дрожали. Но он был прав: всего один шанс.
– Хорошо. Но как мне потом найти тебя?
Он достал из кармана небольшие песочные часы. У меня тоже были такие: Герта настаивала, что они нужны каждому, и была права. Майлз протянул их мне.
– Встретимся на берегу. Если час истечёт, не жди нас с Бриджит – уходи! От нас зависит жизнь Дэниела.
Мы вместе дошли до развилки дорог. Майлз пошёл первым, но не по тропинке, а через лес в нужном направлении, иногда останавливаясь, чтобы запомнить какие-то детали. Глядя ему в спину, я не смогла противиться внезапному порыву и окликнула его.
– Эй, Майлз! Я тобой горжусь.
Он подарил мне самую искреннюю улыбку из всех, что носил за всё время своей жизни на Обратной стороне. Это придало мне сил, и я едва ли не вприпрыжку понеслась по тропинке слева.
Дорога быстро привела к меня обветшалому зданию, в котором, по всей видимости, когда-то пекли хлеб. Большая часть территории поросла травой, но возле здания она была аккуратно подстрижена. Дэниел и Бриджит говорили, что островитяне живут роскошно и ни в чём себе не отказывают, но это место совсем не выглядело, как что-то подобное.
Входная дверь была приоткрыта, и я поняла, что если Чарльз подготовил для меня ловушку в этой пекарне, то мне некуда будет бежать. Но я всё равно без колебаний шагнула внутрь.
Как ни странно, на меня никто не напал. Кроме, разве что, приступа чихания. Я вытерла нос рукавом, и сама поморщилась от того, как ужасно себя чувствовала, оставив собственные сопли на одежде. В помещении стоял резкий запах чистящего средства, и от этого слезились глаза. Мне пришлось приглядеться, чтобы увидеть притаившуюся в углу миниатюрную девушку в сером рабочем комбинезоне. Она вжалась в стену, держа наготове швабру в качестве оружия.
Я подняла руку, чтобы помахать ей, но незнакомка изменилась в лице, бросила швабру и упала на колени.
– Эй-эй, ты чего? Тише, девочка, тише.
Я подошла ближе и присела рядом с ней.
– Ой, ты чего? Прости, я не хотела тебя обидеть!
На её форменной футболке были вышиты буквы.
– Са-то-ко. Так тебя зовут Сатоко?
Она шмыгнула носом и кивнула.
– Ты здесь работаешь?
Сатоко указала на швабру. Выходит, Дэниел был прав насчёт рабочей силы и избранных. Пока Чарльз мог позволить себе внезапно исчезнуть и прогуляться со своим врагом по улицам Нью-Йорка, эта девушка старательно оттирала полы. Я решила, что попытаю счастья:
– Пожалуйста, скажи мне, где вы храните лекарства.
С удивлённым видом похлопав ресницами, она замотала головой и указала на свой рот. До меня наконец дошло:
– Ты не говоришь по-английски?
Сатоко покачала головой. Вероятно, она понимала только самые простые фразы и слова. И мне нужно было придумать, как объяснить ей, что мне нужны лекарства. В голову лезли правила какой-то настольной игры, и тогда мне в голову вдруг пришли строки одной песни про лекарство. Решение проблемы с Сатоко теперь казалось очевидным. Хотя не было надежды на то, что наши музыкальные вкусы совпадали, я рассчитывала на популярность песни. И запела…
– Твоя любовь – плохое лекарство, плохое лекарство – вот что мне нужно!
Я постукивала ногой по полу, чтобы задать ритм, даже не будучи уверенной в том, что такая песня существует. Сатоко с удивлением смотрела на меня, слегка приоткрыв рот, и, кажется, едва сдерживала смех. Неожиданно в голову пришла ещё одна мелодия, и я немедленно стала подпевать,
