— Это еще не все. Вокзал в Сен-Жюстене, как и большинство зданий, имеет четыре фасада — один выходит на пути, в противоположном — вход для пассажиров, в третьем, с левой стороны находится дверь в кабинет начальника вокзала, у четвертого, северного, нет ни окна, ни двери. Это совершенно глухая стена, и именно там вы и поставили свой грузовичок.
— Если вы там были, то должны знать, что это самое подходящее место.
— Начальник вокзала, занятый расписанием поездов, отправил вас искать посылку в грузовое отделение.
— Все так делали.
— Сколько времени вы оставались на вокзале или возле него?
— Я не смотрел на часы. Несколько минут.
— Начальник вокзала утверждает, что слышал, как вы отъезжаете, спустя довольно продолжительное время.
— Я хотел убедиться, что мне прислали тот самый поршень, потому что часто случаются ошибки.
— Вы развернули упаковку?
— Да.
— В машине?
— Да.
— Где никто не мог вас увидеть? Еще одно совпадение. Вернувшись домой, вы положили покупки на кухонный стол. Ваша жена в это время была в саду. Она снимала развешанное белье и складывала его в корзину. Вы подошли к ней? Поцеловали ее перед уходом?
— У нас не было такой привычки — я же уезжал ненадолго. Я просто крикнул ей с порога: «До вечера!»
— Вы не сказали ей, что привезли джем?
— Зачем? Она нашла бы его на столе.
— Вы не задерживались в кухне?
— В последний момент я увидел кофеварку на огне и налил себе чашку кофе.
— Если я не ошибаюсь, то это по крайней мере пятое совпадение.
Почему Дьем так настаивал на этих совпадениях? Тони ничего не мог тут поделать. Может быть, они хотели, чтобы он начал возмущаться и протестовать? Это был пройденный этап, и теперь он равнодушно отвечал на вопросы. Сегодняшний день был такой же хмурый и мрачный, как и то семнадцатое февраля — низкое серое небо, тусклый свет, деревня, казавшаяся пустой, лужи после недавнего дождя.
— Почему вы поехали через Триан?
— Потому что мне было так удобнее.
— У вас не было другой причины?
— Я хотел поговорить с братом.
— Посоветоваться с ним? Вам и раньше случалось, хоть вы и старше, просить у него совета?
— Я часто говорил с ним о своих делах. Кроме того, он один был в курсе моих неприятностей с Андре.
— Вы считаете, что у вас были неприятности?
— Меня раздражали эти письма.
— Не слишком ли мягко вы выразились после того, в чем вы признались Мани?
— Предположим, они испугали меня.
— И вы приняли решение? Об этом вы совещались с Венсаном? Пока вы беседовали с ним, господин Фальконе, ваша невестка вышла за покупками, а Франсуаза убирала комнаты на втором этаже.
— Как и всегда по утрам. Когда я зашел в кафе, Венсана тоже там не было. Я услышал звон бутылок в подвале и увидел открытый люк за кассой. Брат доставал вино на день, и я подождал, пока он поднимется.
— Вы его не окликнули?
— Мне не хотелось ему мешать, а время еще было. Я сел у окна и стал размышлять, о чем я буду говорить с Гарсиа.
— Вы пришли посоветоваться с братом, но решение уже было принято?
— В какой-то степени.
— Объясните.
— Я предвидел, что Гарсиа будет колебаться, потому что он очень осторожен и его легко испугать. То есть для меня это была игра в орлянку.
— Вы были готовы разыграть свое будущее и будущее вашей семьи в орлянку?
— Именно так. Если бы Гарсиа согласился — я продал бы, если бы он отказался от этого предприятия, я бы остался.
— А какова роль вашего брата во всем этом?
— Я хотел поставить его в известность.
— Свидетелей нет — не было даже вашей невестки, так что никто, кроме Венсана и вас, не может рассказать нам об этой беседе. Вы очень дружны, не правда ли?
Тони вдруг вспомнились времена, когда он водил брата в школу, они шли по дороге то разбухшей от грязи, то заледеневшей, в тяжелых непромокаемых плащах. Зимой они уходили и возвращались по темноте. Бывало, уставший Венсан еле волочил ноги в своих подбитых гвоздями ботинках, и приходилось буквально тащить его. На перемене Тони издалека присматривал за братом, а когда они возвращались в Буазель, готовил ему бутерброды, поджидая отца.
Но о таких простых вещах не расскажешь, это надо пережить самому. Откуда Дьему было знать.
Венсан, конечно, был ему ближе всех, а тот со своей стороны был ему признателен за то, что он не строил из себя старшего. Итальянский еще больше объединял их, потому что напоминал о детстве и о матери, с которой они говорили только на этом языке.
— Боюсь, если я останусь, мне не будет покоя.
— Сегодня утром она тебе ничего не сказала?
— Мы были не одни в магазине, думаю, через два-три дня я получу очередное письмо и одному Богу ведомо, что в нем будет.
— Как ты объяснишь все Жизель?
— Еще не думал. Если я ей скажу что здесь мало возможностей для расширения дела, она мне поверит.
Они выпили по стаканчику вермута, каждый со своей стороны стойки, потом пришел поставщик лимонада, и Тони направился к двери, оставшейся открытой.
— Бог в помощь! — бросил ему вслед Венсан.
Дьему не верилось, что эта встреча прошла так просто, возможно, из-за того, что оба брата с детства привыкли к трудностям.
— Он не попытался вас разубедить?
— Наоборот. Мне показалось, он вздохнул с облегчением. Он с самого начала смотрел неодобрительно на мои отношения с Андре.
— Продолжайте ваш рассказ об этом дне.
— Я совсем недолго задержался на ярмарке в Амбасе, которая оказалась всего лишь мелкой зимней ярмаркой, и, раздав несколько проспектов, поехал в Болин-сюр-Сьевр, где сразу пошел к моему клиенту.
— Одну минуту. Жена знала, как его зовут?
— Не помню, говорил ли я ей.
— Когда вы вот так разъезжали по окрестностям, вы не говорили ей, где вы будете, чтобы она могла вас найти?
— Не всегда. Когда я ездил по ярмаркам, все было просто — я всегда ходил в одни и те же кафе, что же касается фермеров, то она приблизительно знала мои маршруты и могла позвонить.
— Вы не сказали ей про Пуатье?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ничего еще не было окончательно решено и я не хотел ее напрасно волновать.
— Вам не приходила в голову мысль просто сказать ей правду и признаться, насколько вам в тягость связь с Андре Депьер? Если, как вы утверждаете, эта связь закончилась, то не было ли это наилучшим решением вопроса? Вы не подумали об этом?
