принимает решения сам.
— Казалось?
— Именно. Казалось. Была бы уверенность… Сказала бы. А так — не знаю.
— Вот как. Ладно, продолжай… Что ещё плохого?
— Да ничего нового. Самое главное это то, что ты действительно недооценил объект. Он слишком опасная фигура, чтобы пытаться использовать его в своих целях.
— Это не новость. Я уже после нашего первого разговора знал, что мы получили не безвольный инструмент, а опасного дикого зверя — который может как сожрать наших врагов, так и укусить нас самих за кормящую руку. Знал, что в системе появилась новая сила… Но знал я также и то, что всё равно можно попытаться использовать её, чтобы решить наконец старую и самую главную нашу проблему…
— Можешь не говорить дальше. Снова объединить систему под одной властью. Сделать её действительно великой, перестать быть отстающей периферией, нагнать и перегнать конкурентов… Экономика, промышленность, флот… Я помню. Отличный план… Был. В свете новой информации он больше не кажется таким уж хорошим. У нас не получится.
— Почему же, дочь?
— Он не тот, за кого себя выдаёт.
— Это тоже не новость. И?..
— Тот, кем он на самом деле является — или та сущность, которая им управляет… Это нечто старое, опытное, опасное. Для него существование на грани, ограниченность ресурсов, превосходящие силы противника — норма. Это делает его только злее. Чем сильнее на него давят, тем мощнее ответ. И он готов идти до конца, заранее смирился с самым худшим сценарием, не боится его, не задумываясь повышает ставки. Его только случайно задели — а он уже со всей силы бьёт в ответ. Его только ударили — а он уже убивает. Его ещё только собрались устранить — а он уже уничтожает всех, кто хотя бы мог об этом подумать. Никаких угрызений совести, никаких колебаний. Сразу — наповал. Так, чтобы никто даже не рыпнулся. И то, как он последовательно действует… Если это даже импровизации, то очень хорошо продуманные. За каждым действием чувствуется опыт. Опыт, которого просто не может быть у столь юного отрока… Каким он пытается себя выставить.
— Несоответствие биологического возраста реальному — норма в нашем мире. Сколько раз тебе говорил, не обращать внимание на то, как молодо люди выглядят.
— Прекрасно помню, папа. Но… Он же по идее тень. Нормально родился, нормально взрослеет. Не может быть старше кажущегося возраста.
— И тем не менее. Ладно, дочь, это всё лирика… Кто он, как ты думаешь? И каким образом у него получилось подменить собой нерадивого сына Храбра?
— Нет информации. Какой-то неизвестный артефакт? Божественное вмешательство? Других вариантов не вижу.
— Возможно. Возможно… — Перовский принялся барабанить унизанными перстнями пальцами по столешнице. — Пропавший Всемирович? Могли они пересадить его в тело родственника?
— Нет. Это не он, точно. Слишком не совпадает психотип. Слишком… Специфичен.
— Тоже так думал, но хотел услышать твоё мнение…
— Моё мнение — нет.
— Я услышал. Ладно. Алтарь Огневых… Как думаешь, он его признает?
— Почти наверняка — да.
— То есть, наш план всё же имеет право на жизнь. Вскроем оборону Ирия, высадим десант… И расправимся с отщепенцами, после чего мятежный спутник будет снова наш. Так?
— Всё это получится. Но…
— Объект, кем бы он ни был там раньше, не стоит армий. Один их корабль, даже весь из себя уникальный, не стоит флота. Они будут в полной зависимости от нас. Захотим — отблагодарим и одарим, захотим — кинем в темницы… Но, конечно же, мы этого не сделаем. Будем великодушны и отдадим ему то, что принадлежало его роду. И роду его жены. А возможно, и что-то сверх того. Это ведь не сложно?.. Добычи хватит на всех.
— Логика и разум говорят, что это наиболее вероятный исход. Но интуиция кричит, что здесь что-то не так. Что мы что-то упускаем. И это что-то может серьёзно повлиять на исход мероприятия.
— Да. Мне тоже кажется, что мы не всё учитываем. Но… Что? То, что у них на борту сильный кибермансер? Против него можно найти управу. Второй Всемирович, про которого мы так ничего и не знаем? То, что объект убивает врагов окончательной смертью, забирая всю силу? Да, так он может очень быстро развиваться, и стать проблемой… Психомансеры — страшные враги. Но что-то мне подсказывает, что у нас ещё есть время до момента, когда он полностью войдёт в силу…
— Как тень он слишком слаб.
— Что?
— Силы всех тех, кого, как мы считаем, он уничтожил, было действительно очень много. Но я не видела использования даже малой части этого потенциала.
— Он мог просто скрывать истинные способности.
— Нет. Я уверена. Возможно, это как-то связано с тем артефактом, или его покровителями… Но он явно впитал не всю силу.
— Интересно…
— Да. И насчёт кибермансера. Я уже писала, что это точно не жрец Хаоса. Вернее — он тоже является кибермансером, это однозначно… Но, кажется, ещё более слаб. Действовал не он.
— Кто же?
— Не знаю. Сначала думала на мальчишку… Но не похоже. Может, дракон?
— Не слышал, чтобы драконы обладали какими-то способностями. Они все достаточно сильны и без этого.
— Тоже не слышала. Но даже если так, это будет не самым удивительным из всей ситуации.
— Это точно, дочь моя. Это точно… А может быть кибермансером сам объект?
— Может. Как раз это бы объяснило то, куда деваются все поглощённые им силы… Но в таком случае и как кибермансер он тоже слишком слаб.
— Нда. Интересно…
Они немного посидели в тишине. Федул Саввич отбивал пальцами барабанную дробь, Снежана качала ножкой.
Наконец, старший Перовский откинулся на своём кресле и посмотрел дочери прямо в глаза.
— Главный вопрос. Что нам дальше со всем этим делать? Как думаешь?
— Если мы сейчас не устраним его… Потом может быть слишком поздно.
— Но это надо было делать сразу. Не будет поздно, а сейчас уже поздно. Мы запустили процесс!
— Как запустили, так и остановим.
— Тебе этот вариант кажется самым правильным, не так ли?
— Да. Это оптимальное решение.
— Но… Тебе оно не нравится.
Снежана задумалась. После долгой паузы задумчиво кивнула.
— Верно. Не нравится.
— То есть… Тебе он нравится?
Девушка опустила глаза, на щеках её внезапно и совершенно неожиданно появился лёгкий румянец. Что имеет в виду отец под этим «он», девушка поняла прекрасно.
Старший Перовский усмехнулся.
— Можешь не отвечать. И так всё ясно.
— Да, папа. Он… Действительно достоин. Не такой, как все. Помнишь, ты возил меня на охоту? На снежных волков?
— Ты была ещё такой малышкой… Неужели запомнила?
— Конечно. Прекрасно запомнила! Когда мы приехали в какую-то деревню, и вы сгрузили добычу на землю… Этих несчастных волков, которых застрелили… Все псы в этой деревне забились по своим конурам. Даже самые здоровые и с виду опасные. Одного вида дохлых туш, одного их запаха им хватило, чтобы поджать хвосты и спрятаться в самые дальние углы. Вот… Темнозар, он как волк среди псов. Настоящий хищник. Хищник, который вышел на охоту. Он никого и ничего не боится… И если его сейчас не остановить, потом будет действительно поздно. Он пройдёт очень далеко. До самого конца.
— Вот как…
— А что скажешь ты, папа? Что нам делать?
— Как думаешь, он не догадался?
— О чём? О том, какую роль мы сыграли в уничтожении его рода? Или о том, в чём на самом деле природа нашего дара?
— И о том, и о том.
— Нет, оба раза. Но если он не сделал этого до сих пор… Не факт, что так продлится вечно.
— Понятно… — Перовский перестал барабанить по столешнице и сложил руки в замок. — Ладно. Ты спросила, что мы будем делать… Менять мы ничего в наших планах не будем. Высадимся на Ирии. А вот потом… Потом будем смотреть по обстоятельствам.
— Но, пап!
— Не спорь. У нас пути назад нет. Мы должны завершить начатое, так или иначе.
— Это путь в один конец. Путь, который закончится в Преисподней…
— Не исключено. Но мы пройдём его весь. И если Кровавые допустят это — с гордостью встретим свой конец. Так, чтобы никто не посмел сказать, будто Перовские струсили.
— Папа…
— Не обсуждается, дочь. Признаю, я не во всём идеален, не всегда поступаю верно… Но никто и никогда не сможет обвинить меня в трусости. Человек тем и отличается от неразумного животного, что способен пойти наперекор своим страхам. Когда-то мы приручили огонь, от которого любой зверь убегал
