Игорь с интересом огляделся и да, он получил подтверждение своим догадкам: Мария действительно жила одна. Совсем. Это было странно. Она не производила впечатления "синего чулка".
Билеты они им с Анютой купили уже на утро завтрашнего дня.
– Игорь, тогда на тебе мои домочадцы и еда в холодильнике. Животных кормить один раз в день, их еду я покажу. А еду из холодильника тебе придется съесть самому, – пошутила Мария.
– Договорились! Но тогда ты эти три ночи будешь ночевать не в гостинице, а у моих родителей. У них большой дом на берегу моря, так что ты их не стеснишь! – тут же нашелся Игорь.
– Как три ночи? Почему?
– Папа хочет, чтобы Вы подышали морским воздухом! – прокомментировала Анюта.
Она пришла в тот момент, когда они с Игорем были наверху, в её кабинете, и смотрели рейсы на Калининград. И ведь уже нашли. Купи они те билеты, Мария бы уложилась в два дня. Но тут с первого этажа раздался голос девочки:
– Тетя Маша, я пришла!
Мария спустилась вниз, сообщив Анюте, что её папа наверху. Девочка убежала к отцу, а Мария принялась убирать молочные продукты в холодильник. Она намеренно провозилась чуть дольше, давая побыть отцу и дочери вместе. Игорь должен был сказать Анюте, что ей предстоит завтра лететь к бабушке с дедушкой. И полетит она в этот раз не с родителями, а с чужим, в общем, то для неё человеком. С ней, с Марией.
Именно так и получилось, что Мария пропустила сам момент покупки обратного билета для неё. И теперь, оказывается, в Калининград она едет на четыре дня. Билеты были уже куплены. И вот теперь эта его просьба, переночевать у его родителей. Нет, конечно, она едет туда не как его невеста или даже просто женщина, с которой он встречается. Совсем нет! Она едет туда как его… кто? Друг? Да, пожалуй, так будет лучше всего для них для всех. Друг.
– Мария, могу я попросить тебя не говорить ни кому, куда именно ты едешь?
– Не вопрос. Я понимаю, – Мария кивнула, – ну, что пошли вниз есть пирог с парным молоком?
– Да! Папа, я помогала тете Маше печь пирог! Это так интересно, оказывается! – Анюта рванула вниз первая со словами:
– Тетя Маша, можно я папе ту большую кружку поставлю?
– Можно! – рассмеялась Мария вслед девочке, – вот егоза!
– Утомила она тебя сегодня своими разговорами? – задал Игорь вопрос, когда Анюты уже не было. Задал спокойно, как-то уютно так спросил. Или это Марии так показалось, так захотелось услышать?
– Совсем нет. Я сегодня даже сделала бОльший объем работы, чем планировала. Анюта у тебя умница. Только уж извини, но её всё время хочется накормить! – Мария произнесла это извиняющимся тоном, – ну, а то, что она такая подвижная – это же так и должно быть, разве нет? Она же ребенок.
– Да, она ребенок. И у меня нет никого дороже её. Её и родителей. Но родители, слава Богу, у меня ещё о-го-го! Да, и потом, они есть друг у друга, а вот у Анюты есть только я. Как и она у меня. И всегда было только так, – он устало улыбнулся, – она у нас с Евгенией получилась спонтанно, не запланировано. Я, к своему стыду, женился по залету. Так, кажется, говорят, когда в день свадьбы невеста уже в интересном положении.
– Ну, да, бывает, – Мария улыбнулась одними губами.
– Маша, можно я спрошу?
Она кивнула, разрешая и пропустив его обращение. В душе, конечно, разлилось теплом от такого его к ней обращения, но виду она не подала.
– Почему ты одна? У тебя есть дети?
– Нет. И никогда не будет. Неудачный аборт. Один единственный. От мужа, будучи в браке. Давно. Больше двадцати лет назад. Позволила себя уговорить свекрови, а муж поддержал маму, а не меня. А три года назад я узнала, что у него есть любовница, которая ждет от него ребенка. И ей он позволил оставить их ребенка, предложив мне съехать в никуда. В нашей квартире они хотели жить, а сюда, на нашу, на тот момент, дачу, они планировали выезжать с ребенком на лето. Квартиру я им оставила, тем более, что они там и кувыркались в мое отсутствие, а дачу, как видишь, нет, – она усмехнулась одними губами, – наверное, свекровь была права. Я тварь бессердечная, лишила их ребенка возможности выезжать на свежий воздух. Но у меня, кроме меня самой, больше нет никого. Родители давно умерли, так что обо мне, кроме меня же самой, заботиться не кому. Вот я и позаботилась, оставив себе дачу, а им всё остальное.
Мария сказала всё это максимально нейтрально, как смогла. Сказала, чтобы больше уже не возвращаться к этой теме. Рассказала сразу всё, чтобы Игорь не начал задавать ей вопросы. Хотя, Игорь не производил впечатления любопытного до чужой жизни человека. Выходит, что рассказала, потому что ей самой захотелось ему это рассказать.
– Маш, ты ведь знаешь, что твой муж мудак, да? И прости, что заставил тебя вспомнить всё это ещё раз, – услышала она, закончив свой рассказ.
– Всё нормально. Отболело. Сразу как отрезало. В один день. Точнее уж, смыло ливнем! – пошутила Мария, но объяснять про ливень она ничего не стала, а Игорь не посмел спрашивать.
Игорю очень хотелось обнять эту такую сильную, но такую беззащитную в этот момент женщину, но он не посмел. Обнять, поддержать, дать понять, что она не одна. Но он был уверен, что она примет его объятия. Да и потом, и вот в этом он был уверен, что не сможет обнять эту женщину просто по-дружески. Обнять, прижать на миг и выпустить, как делают это друзья. Просто другом он не хотел быть для этой женщины. Совсем нет!
– Маш, – Игорь шагнул к ней, но сказать что-то ещё он не успел.
– Папа! Тетя Маша! Я всё накрыла! Идите пирог с молоком есть! – раздался голос Анюты с первого этажа.
– Игорь, пойдем вниз! – и Мария первая шагнула к лестнице, шагнула, будто сбегая.
Глава 16Игорь, выпив молока с пирогом, обмяк на стуле и привалился к стенке, пока ждал, когда доест Анюта. Мария, увидев, что он сидит, прикрыв глаза и, кажется, уже спит, молча прошла в гостиную и разложила диван, мысленно поблагодарив его производителя за удобный механизм. В разобранном виде диван занимал полкомнаты, но зато на нем могли спать двое.
– Анюта, помоги мне, пожалуйста, его застелить, – обратилась она к девочке, которая стояла сейчас в дверях комнаты и смотрела на то, что Мария делает, – ты ведь не будешь возражать, если я вас с папой на один диван положу? Я дам вам два одеяла. Просто твой папа так устал, что, боюсь, он до дома не дойдет.
– Нет. Не буду! – обрадовалась девочка, – и диван у вас вон какой большой и удобный!
– Ну, и хорошо! Теперь надо твоего папу до дивана транспортировать. Но с этим, пожалуй, я и сама справлюсь. А ты пока беги умываться и в душ. Полотенце твое там же висит.
Анюта убежала в ванную, а Мария вернулась на кухню к Игорю. Выключила верхний свет, оставив только бра на стене около стола, решив, что, открыв со сна глаза, меньше всего хочется встретиться с ярким светом. Постояла, собираясь с духом.
