сидевшая на табурете, прижав к лицу носовой платок. – У нее никого не было, она сразу шла домой, потому и злилась. Врала, что идет на свидание.
На вопрос, почему она уверена, что у Глазковой никого не было, Алиса бесхитростно сказала:
– Так ее никто не выдержит! Она же на всех кидается, особенно на женщин, покупатели жалуются! Я думаю, Владик хотел ее уволить, но…
– Почему не уволил? – насторожился капитан.
– Ну… не знаю, – увела глаза Алиса.
– А поконкретнее?
– Они встречались, – промямлила она, вспыхнув. – Только я ничего не знаю! – После чего вывалила все: – У него жена и ребенок. Она сказала, что позвонит жене. Владик и побоялся. Он вообще-то неплохой, только с понтами, любит изображать из себя. У него шесть точек по всему городу и опт для салонов.
– Шантаж, – взял себе на заметку капитан.
Соседка долго думала и сказала, что был мужчина, год назад, даже проживал две недели, а потом Тоня выбросила его чемодан на лестницу, и он ушел. Крику было! Имени мужчины она не знала.
Откуда взялась коробка, установить не удалось. Все повторялось на новом витке. Тот же алкалоид – чертова цикута, на коробке отпечатки пальцев жертвы, и ни записки, ни письма. Она могла получить эту коробку в подарок прямо на рабочем месте или при встрече, а обертку выбросить по дороге домой. Пара десятков номеров телефонов в блокноте, в компьютере переписка: какие-то цветочки и котики, пара ядовитых замечаний по поводу косметики, одежды и отдыха на море оппоненток, довольно злых.
Стажер – кадет, как называл их капитан Астахов, – засел за проверку телефонов, перемежая это полезное, но скучное занятие обходом квартир с фото жертвы и вопросами, с кем ее видели… возможно. С девушками побеседовали еще раз, равно как и с владельцем лавки Владиславом Пряхно по кличке Парфюмер. Тот признал, что секс с жертвой был, но отношений не возникло по причине ее склочного характера. Он мужчина свободный, полгода как развелся, не успел вкусить воздуха свободы, так сказать, а Тоня потребовала жениться. Угрожала, что позвонит жене, он успокаивал, а дело тем временем катилось к разводу – Валя, жена, ушла к другому. Расстались полюбовно, общий ребенок все-таки, пацан шести лет, Димка. А Тоня требовала… то есть как требовала… планировала свадьбу в «Белой сове», уже присмотрела платье, а потом медовый месяц в Египте. А тут он развелся! И финита ля комедия! Она закатила скандал. И это после двух недель встреч… ну, трех. Потом звонила и скандалила, швыряла заявление об уходе и разбила старинный чернильный прибор. Пугала. «Я сказал, уходи, не возражаю! Не понимаю я таких, – поделился Парфюмер, – ты же хочешь замуж, так веди себя прилично хотя бы до свадьбы!» Мотива у него не было вовсе, вот если бы он был до сих пор женат…
Перебрали постоянных клиентов, понимая полную бесперспективность усилий. Сестра Зоя сказала, что Тоня, младшая, с детства была трудным ребенком, мстительным и вредным, и портила ей жизнь как могла. А родители во всем потакали. После того как она стала вешаться на Мишу, ее мужа, отношения прекратились.
Добрались до Миши, и он долго не мог взять в толк, какого хрена его таскают на допросы, Тонька ему никогда не нравилась, потому что стерва и злая, неудивительно, что доигралась. Она своего бывшего вытолкала чуть не ночью и выкинула чемодан, а часы заныкала. Лично он убил бы ее на месте! Коробку никогда раньше не видел и женщинам дарит в крайнем случае цветы… ну, там, на Восьмое марта или день рождения. Гвоздики.
Единственная подруга, Майя Лукашевич, одноклассница, сказала, что Тоня была хорошая, но характер, конечно, тот еще. Смеялась над ее дешевой косметикой. В голосе женщины чувствовалась устоявшаяся обида. Она единственная, кто терпел ее насмешки, еще со школы. Почему? Майя задумалась. Наверное, жалела, сказала наконец, она же всех вокруг себя распугала. А сама мечтала про семью, детей. Несчастная какая-то…
Круг замкнулся, и что дальше?
Глава 21. Какое-то время назад. Убийство. Как тать в нощи…
Помню дальнюю балку, мостик ветхий, гнилой
и летящую бабу на кобыле гнедой.
В сером облаке пыли, некрасива, бледна,
«Человека убили!»…
Е. Евтушенко. Человека убили
Двое стояли у деревянного топчана и смотрели на лежащего человека. Он был без сознания, со связанными руками; хриплое, неровное дыхание с трудом вырывалось из открытого рта.
– По-моему, отходит, – сказала женщина. – Сколько еще?
– Откуда я знаю! Это твоя идея!
– Мы обсудили это вместе!
– Заткнись! И так тошно!
– Тебе, как всегда, хуже всех! – повысила голос женщина. – Все на мне!
– Вот только не надо! – Мужчина тоже повысил голос. – Кто притащил его сюда? Кто накачал? До сих пор руки трясутся… – Он протянул руки. – Видишь?
– Да будь ты наконец мужиком! – закричала женщина. – Противно слушать твое нытье! Гнусное место, – сказала она после паузы, не дождавшись ответа. – Холодно! И воняет… Что это за дом?
– Какая разница… дом и дом. Пустой, заброшенный… на отшибе. Здесь его не найдут. Дорожка во дворе заросла, все, что можно было украсть, вынесли. Двери, полы, рамы…
– Господи, о чем ты?! Успокойся! Вас видели вместе… это не опасно?
– Ну и что? Там было полно народу! Перепил, пришлось тащить до тачки. Никто не свяжет, все чисто.
– А видеокамера? Говорят, нужно попасть в мертвый угол, тогда не засветишься.
– Много ты понимаешь! Никто никого не будет искать. Через пару недель его будет не узнать… Ш-ш-ш! – Мужчина предостерегающе поднял руку.
– Что? – выдохнула женщина, испуганно оглядываясь.
– Ничего! Показалось. Крыса!
Женщина поежилась.
– По-моему, он не дышит… Посмотри!
Мужчина наклонился над связанным, прислушался.
– Дышит!
– Ты же понимаешь, что нам нужно убираться отсюда! – сказала женщина, поднося руку с часами к лицу. – Черт, не видно! Я уйду первой…
– Мы уйдем вместе, – твердо сказал мужчина.
– А он?
Некоторое время они смотрели на человека без сознания.
– А если не умрет? – спросила женщина.
– Можешь помолчать? Просто закрой рот и помолчи. Дай сообразить…
Сцена происходила в полуподвале разрушенного дома, захламленном горами мусора – тряпками, битым кирпичом и стеклом; в оконный проем падал неясный сумеречный свет далекого уличного фонаря. На перевернутом ящике стоял горящий фонарик – на грязном с потеками потолке расплывалось овальное световое пятно.
Связанный вдруг захрипел, и двое вздрогнули. Женщина отступила и закрыла рот рукой и пробормотала:
– Сделай что-нибудь!
Мужчина не ответил.
– Ты проверил карманы? – спросила она, тронув его за рукав.
– Проверил!
– Документы, айфон, ключи, бумажник!
