Немногочисленными другими лицами, попавшими в составленный Галилеем список первых получателей книги и/или телескопа, были кардиналы, например Шипионе Боргезе, являвшийся не только большим покровителем искусств, но и племянником папы римского Павла V, и Одоардо Фарнезе, также кардинал-меценат, сын герцога Пармского. Довольно странно (хотя это, в общем, отвечало характеру Галилея): он настолько сосредоточился на успехе своей просветительской программы, что даже не включил в число будущих владельцев телескопов своего брата Микеланджело.
К счастью для Галилея, великий герцог решительно поддержал эту информационную кампанию. Тосканский двор финансировал изготовление всех необходимых подзорных труб, более того, послам Тосканы в главных европейских столицах были разосланы экземпляры “Звездного вестника” с обязательством способствовать дальнейшим открытиям Галилея. Почему семейство Медичи помогало Галилею? Не из-за интереса к коперниканской модели, а потому, что оценило необычайную способность и талант Галилея в представлении своих открытий как символов власти Медичи.
Усилия начали приносить плоды в апреле 1610 г. Девятнадцатого апреля Иоганн Кеплер, на тот момент самый видный европейский астроном, высказал горячее одобрение научным находкам Галилея. Удивительно, что, хотя Кеплер уже прочел книгу Галилея, он высказал свое благословение и одобрение еще до того, как получил возможность подтвердить открытия собственными наблюдениями: “Может показаться, что я слишком тороплюсь, с готовностью соглашаясь с вашими утверждениями, не подтвердив их собственным опытом, – писал он. – Однако почему я не должен верить самому знающему математику, самый стиль изложения которого свидетельствует о здравости его суждения?” В резком контрасте с высказанным Хорки обвинением в мошенничестве, Кеплер продолжил: “Он не имеет намерения прибегать к хитростям ради вульгарной славы, как и не притязает, будто видел то, чего не видел”. Наконец, описывая определяющие характеристики подлинно великого ученого, Кеплер провозглашает: “Поскольку он любит истину, то не колеблется оспорить даже самое привычное мнение и спокойно сносит насмешки толпы”.
Что касается самих наблюдений, Кеплер высказал соображения о результатах, полученных Галилеем, некоторые порядком надуманные. Например, он предположил, что на Луне есть живые существа, построившие часть наблюдаемых элементов рельефа. Кроме того, поскольку Кеплер разделял господствующее религиозное убеждение, что все космические явления должны иметь предназначение, то пришел к следующему фантастическому выводу: “Вывод достаточно ясен. Наша Луна существует для нас, живущих на Земле, а не для других небесных тел. Те четыре маленькие луны существуют для Юпитера, а не для нас. Каждая планета, в свою очередь, со всеми своими обитателями, обслуживается собственными спутниками. Из этой логической цепочки мы выводим с высочайшей мерой вероятности, что Юпитер обитаем”[107]. Кеплер не знал, что Юпитер является газовым гигантом и не имеет твердой коры. Наибольшие шансы существования какой бы то ни было формы жизни в системе Юпитера в действительности имеются на паре из его лун.
Не все выводы Кеплера были столь эксцентричны. Например, рассматривая факт, что неподвижные звезды и планеты выглядят по-разному при наблюдении в телескоп, он сделал следующее, поразительно точное, замечание: “Какие еще выводы следует нам сделать из этого различия, Галилео, как не тот, что неподвижные звезды производят свой свет изнутри, тогда как планеты, будучи непрозрачными, освещаются снаружи; а именно, пользуясь терминами [философа Джордано] Бруно, что первые есть солнца, а вторые – луны или земли”.
Сегодня мы действительно проводим однозначное различие между звездами, которые обладают собственной светимостью благодаря внутренним ядерным реакциям, и планетами, отражающими свет звезд, к системам которых относятся.
В мае 1610 г. Кеплер опубликовал свое письмо под заглавием “Беседа со «Звездным вестником»” (Dissertatio cum Nuncio Sidereo). Поскольку Галилео был, очевидно, доволен его содержанием, письмо в том же году было переиздано во Флоренции. С этого момента хвала полилась отовсюду. Галилей был провозглашен Колумбом в небесной сфере. Шотландский библиотекарь Томас Сегет писал: “Колумб дал человеку земли для завоевания в кровопролитных сражениях, новые миры Галилея никому не причиняют вреда. Что лучше?” Сэр Генри Уоттон, английский дипломат в Венеции, сумевший завладеть одним из самых первых немногочисленных экземпляров “Звездного вестника”, послал книгу королю Якову I Английскому 13 марта 1616 г., дополнив ее письмом, где, в частности, писал: “Сим посылаю Его величеству удивительнейшую новость из всех, что он до сих пор получал из моей части света; каковая есть прилагаемая книга профессора математики из Падуи, который посредством оптического инструмента открыл новые планеты, катающиеся по сфере Юпитера, наряду со многими другими неизвестными неподвижными звездами”.
Еще один англичанин, астроном сэр Уильям Лоуэр, которого весть об открытиях нашла даже в Юго-Западном Уэльсе (что свидетельствует об успехе просветительской кампании), 11 июня 1610 г. отправил еще более восторженное письмо астроному Томасу Хэрриоту, где писал: “Представляется мне, что усердный Галилеус совершил больше своим тройным открытием [имеются в виду горы на Луне, различение отдельных звезд в Млечном Пути и спутники Юпитера], чем Магеллан [португальский исследователь Фернан Магеллан], когда открыл проходы в Южное море, или голландцы, заедаемые медведями на Новой Земле”. Здесь он имел в виду голландского мореплавателя Виллема Баренца с командой, судно которого село на мель в районе арктического архипелага Новая Земля в 1596–1597 гг. во время поисков Северо-Западного прохода.
Во Франции на поминальной службе в долине Луары по усопшему королю Генриху IV 6 июня 1611 г. студенты продекламировали стихотворение, озаглавленное “Сонет на смерть короля Генриха Великого и на открытие некоторых новых планет, или звезд, блуждающих вокруг Юпитера, совершенное в этом году Галилео Галилеем, знаменитым математиком великого герцога Флорентийского”. Король, которого годом ранее заколол религиозный фанатик, не сподобился увидеть открытия собственными глазами. Его вдова королева Мария Медичи (на тот момент регентша при своем сыне, короле Людовике XIII), послала известие во Флоренцию, желая получить одну из “подзорных труб Галилея”. К сожалению, первый доставленный ей инструмент был не особенно высокого качества, что свидетельствовало, как трудно было Галилею делать превосходные телескопы. Лишь в августе 1611 г. Галилей сумел предоставить королеве приличную подзорную трубу, сразу же ее восхитившую. Посол великого герцога Маттео Ботти писал из Франции:
Презентовав Ее величеству королеве ваш инструмент, я продемонстрировал ей, что он намного лучше другого, присланного ранее. Ее величеству он очень понравился, и она даже преклонила колено на землю, в моем присутствии, чтобы лучше видеть Луну. Она была им бесконечно обрадована и очень польщена приветствием, переданным мною от вашего имени, что сопровождалось многими дальнейшими хвалами не только с моей стороны, но и от Ее величества, демонстрирующей, что знает вас и восхищается вами, как вы того заслуживаете[108].
