он стоял под конвоем двух стражников. — Не заставляйте применять силу, выполните просьбу, — от противно мягкого тона пожилого дознавателя было ещё хуже, словно с малыми детьми общается. Чувствуя внутри закипающую злость, я вытряхнула на стол содержимое сумочки, в котором не было ничего особенного: гребень, мешочек-кошелек, часы без цепочки, ключи и пара леденцов для горла, которые лежат уже две недели, с тех пор как оно у меня разболелось. — Прекрасно, — блондин перебрал все вещи, — и карманы. — У меня нет карманов, — едва задерживаясь, чтобы не заорать ответила. Я была в юбке, блузке и шали. — Карман в юбке, — подсказал пожилой, хитро прищурившись, — в вашей юбке есть прорезной карман с правой стороны. Сказать, что я удивлена — это ничего не сказать. Откуда они узнали про карман, я то про него забыла, никогда не пользовалась. Вот и сейчас с полной уверенностью, что там пусто, я запустила туда руку, которая внезапно наткнулась на маленькую бумажку, сложенную в несколько раз. — Я не знаю что это, — растерянно прошептала, вытаскивая бумажку. — Интересно, — закачал головой блондин, — а вы не знаете, что это? — он обратился к парню. — Нет, — покачал головой тот, — откуда? А что это вообще такое?
Парень стоял немного дальше от стола, поэтому вытянул шею, пытаясь рассмотреть небольшой клочок бумаги. — А мы вот точно знаем, что вы положили бумагу в карман этой женщины меньше получаса назад. — О чем вы говорите? — парень выглядел растерянным и удивлённым, но я почему-то не поверила ему. Было что-то такое ненастоящее в его удивлении. Нет, со стороны все было идеально, искреннее удивление, негодование, даже гнев, но вот на уровне подсознания я ощущала, что этот парень с двойным дном, словно где-то внутри него спрятался другой человек, который иногда выглядывал в его глазах. Вот точно такие же ощущения у меня вызывал тот самый Арчи. К тому же, он вполне мог подкинуть бумажку, когда столкнулся со мной. Знаю, что некоторые воры умудряются за пару секунд замешательства обчистить прохожего. Блондин развернул тонкую почти прозрачную бумагу и вгляделся в текст. — Так, так, так…, - протянул он, — и что это значит? Он протянул мне записку, из рук не выпустил, но держал так, что мне было видно текст. Изображение было едва видно, но прочитать возможно, точнее просмотреть. На бумажке было всего несколько символов стрелочек, направлениями «направо», «налево», «прямо» или «вверх» и символ подковы.
— И что это? — перевела взгляд от записки на дознавателей. — Это вы нам скажите, — елейный голос пожилого дознавателя неимоверно раздражал. — Я вам и говорю: я не знаю этого человека, понятия не имею ни о записке, ни о ее смысле, вообще какая-то ерунда со стрелочками. Может это дети играют во что-то, а записка как то случайно попала ко мне в карман. Я что, по-вашему, шпионка что ли, в самом то деле? Дознаватели переглянулись, а я прокляла себя за несдержанность, теперь они с меня не слезут. Вот надо было мне брякнуть про шпионов. Королевские дознаватели искали не только внутренних врагов, но и внешних, засланных шпионов и тайные агентские сети. А я тут про шпионов говорю. Вот же ж! — Ну, а вы, молодой человек, что можете сказать? — акулы временно отступили от меня и закружили вокруг второго несчастного. Парню, так же как и мне, показали записку, он точно так же пожал плечами и ответил, что понятия не имеет, что это такое. — Извините, господа, но вас придется задержать, — пожилой присел за стол коменданта, сложил ухоженные руки на кругленьком животе и с сочувствующим вздохом сказал, — дело запутанное, требует тщательного разбирательства. Поэтому вам придется погостить некоторое время у нас. — По какому праву? — искренне возмутилась я. — Я просто шла домой с работы. — Да, и я, — поддакнул мой товарищ по несчастью. — Может так, а может и нет, — блондин просканировал нас взглядом и распорядился, — уведите.
Я хотела возразить, устроить скандал, попросить вызвать коменданта и градоначальника, но захлопнула рот и подчинилась. А все потому, что я уже брякнула не обдумав о шпионах. Большей глупости и представить нельзя.
Шпионаж всегда присутствовал в политике, но в последние годы слухов о работе тайной канцелярии в отношении раскрытия различных сетей шпионов других стран только усиливался. Последние лет десять Ниардан, бывший до этого аграрной, строго консервативной страной, внезапно начал набирать обороты техно-магической индустрии. Наши маги-инженеры научились работать с ортой на тонком уровне, что позволяло усиливать и увеличивать срок службы различных магомеханизмов. К тому же новые реформы, которые успешно начал проводить наш король подтолкнули прогресс. Молодежь ринулась получать знания, квалификации. И, если раньше, среди аристократов считалось зазорным получать техническое образование, все больше приветствовалось чисто магическое или философское, то теперь специалисты такого уровня начали очень высоко цениться. Уже после первой волны реформ появились новые технологии. А уж теперь и подавно. Нашу страну ждет техномагический бум. И даже подпольная деятельность ретроградов, подрывавшая политику короля и вносившая смуту в народное мнение, больше не имела значения. Маховик уже запустился, откат уже невозможен. Чему я очень радовалась, несмотря на то, что все возможности для меня уже закрыты. Вот поэтому я сейчас закрою рот и дальше буду только отвечать на поставленные вопросы.
Нас отвели на первый этаж, спустили еще на один пролет в полуподвальный коридор, где по обе стороны тянулись зарешеченные камеры. Тут не было холодно или темно. Свет проникал через окна под потолком, тоже забранные решетками, странно, но с улицы я этот этаж не замечала. Каменные стены набрали уже достаточно летнего тепла, чтобы поддерживать комфортную температуру. Что ж, все не так и плохо.
Меня провели в третью по счету камеру, а в соседнюю поместили парня. Дверь закрыли, и я осталась в небольшом помещении с узкой кроватью, столом, табуретом и уборной, отгороженной стеной мне по плечо. На кровати был свернут рулоном матрас, в недрах которого лежало тонкое шерстяное одеяло и плоская подушка.
— Эй, командир, долго нас здесь будут держать? — спросил парень, которого уже завели и теперь запирали дверь. Стражник ничего не ответил и молча удалился. Но я знала, что мы здесь не одни, у входа справа за углом в нише был стол, а значит там сидит дежурный.
— Госпожа, вы что-нибудь понимаете? — теперь парень решил обратиться ко мне. И вот сейчас лучше быть осторожной, нас точно слушают, а значит лучше ничего не говорить.
— Нет.
— Они же должны разобраться, понять, что это какое-то глупое недоразумение? — голос у парня был взволнованный и словно слегка дрожал от волнения.
На это
