полгода после моего назначения, когда девушка обратилась ко мне лично. Со слов Дзинеи, он уже давно издевался над ней и оскорблял, а недавно дело дошло до домогательств. Девушка отбилась и даже жаловалась, но только усугубила своё положение. Узнав о сопротивлении Дзинеи, Бэстьер в буквальном смысле озверел и начал её травить.
— При всей моей неприязни к профессору Бэстьеру, но есть ли весомые доказательства словам девушки? — робко, чуть призадумавшись, протянул Инпут.
— О, благодаря Дзинеи я многое чего накопал на Бестьера, и был ей безмерно благодарен.
— И всё-таки вы не стали заявлять о его преступлениях куда-либо, — растёкся в патоке Инпу.
— Зато я его взял в ежовые рукавицы, — спокойно парировал Элбрехт, поправляя пенсне и входя в очередной коридор лабиринта. — Не так давно я выдвинул ему ультиматум. Это его повергло в шок и, наконец, я смог поставить его на место, взяв над ним контроль. В благодарность за неоценимую помощь и ради защиты Дзинеи, я устроил ей встречу с самой госпожой Хоппер. За несколько дней до вчерашних событий, она получила одобрение о принятии в «Параллель». Через три дня она должна была перебраться в Пагоды.
— И вдруг случилась данная оказия, — сладко улыбнулся Инпу. — Девушка убила своего начальника. Зачем ей это было делать, если конфликт, по сути, исчерпал себя?
— Могу лишь предположить, что всё-таки не исчерпал, — неуверенно ответил Элбрехт, нервно, сглотнув. — Не исключено, что я сильно просчитался и лучше бы оставил девушку возле себя. Если подумать, то она так и не выглядела счастливой в полной мере. Да, я совершил действительно большую ошибку. Как только всё уладиться, я подаю в отставку, Чуви.
— Не сцы, Эли, — отмахнулся мусорщик, идя позади всех, убрав руки в карманы. — Каждый из нас совершает ошибки, а некоторые куда хуже и чаще. Однако мотай себе на ус: нужно быть куда предусмотрительней.
— В точности как ты, Камаль? — беззаботно уточнил Инпут.
— В том числе, как и я, Шакал, — оскалился Чуви, сверкнув глазами. — Да, это большая ошибка, но пока что, я не вижу смысла паниковать.
— Но при этом ты здесь, когда ещё и суток не прошло после происшествия, — заметил Инпут, не дав ответить ещё сильнее оскалившемуся Чуви. Затем, склонившись к Элбрехту, он продолжил. — Но у меня есть ещё два не менее важных вопроса к вам. Почему вы решили, что именно она совершила данное преступление, а не, допустим, кто-нибудь сочувствующий ей или иной человек, державший зуб на Бэстьера?
— Потому что прямой доступ в данную лабораторию имели лишь трое. Я, Бэстьер, долгие годы изучавшего и курировавшего данный артефакт и его помощник. Долгое время помощником Бэстьера был его давний протеже — Сиего. Он был и его любовником, если мне не изменяет память. Однако более двух лет назад его нашли мёртвым в своём доме. Официально он умер от передозировки наркотиков, но не в этом суть, а в том, что именно тогда у Бэстьера начался конфликт с моим предшественником — Веркнёхетом, хотя до этого они всегда находились весьма в тёплых отношениях. В общем, решение назначить туда Дзинею было произведено вышестоящим начальством, что не понравилось Бэстьеру.
— То есть, к вашему приходу в Институт, Дзинея была его помощницей уже два года?
— Около того.
— Мгм, — неуверенно начал Инпут, при этом загадочно улыбнувшись. — Однако это не объясняет: зачем ей был похищен столь опасный и ценный артефакт, чем бы он ни был.
— Да, меня это тоже смущает, — согласился Элбрехт, выходя в узкий коридор, что вёл к единственной двери. — Я в этом тоже не вижу смысла. Но есть ещё кое-что, и я думаю вы также хотели бы узнать об этом. За полчаса до фиксированного времени убийства и примерно за двадцать после система безопасности была полностью деактивирована, а охрана была усыплена.
— Очень странно, — с неприкрытой серьёзностью, сказал Инпут, остановившись. — Она такое не смогла бы провернуть в одиночку. Это куда страннее, чем я думал.
— Вот поэтому я и здесь, мой милый Шакальчик, — отозвался Чуви, проходя мимо главы безопасности и поворачиваясь к нему. — И поэтому я привёл с собой малыша Шепарда. Чтобы разгадать эту неловкую загадку. Эли, давай, жги напалмом!
После очередных сложных манипуляций с доступом Элбрехт провёл их через самый длинный из всех на этом этаже коридор и вывел их в круглый зал с одной единственной дверью впереди. Проходя через зал, Дэвид заметил, что Инпут с большим любопытством посмотрел направо. Дэвид также туда посмотрел, но ничего, кроме гладкого изгиба металлических стен, не заметил. Шепард перевёл взгляд на Инпута и увидел на его лице сомнение с лёгким оттенком разочарования.
Дэвид ожидал увидеть очередной скучный и затянутый процесс идентификации, но когда Элбрехт подошёл к двери, та не раздумывая открылась перед ним. Предчувствуя недоумения, он повернулся ко всем и успокаивающе произнёс:
— Улики собраны, тело вынесено, хранить нечего, так что и излишняя защита здесь на данный момент бессмысленна.
Дэвид вошёл внутрь и осмотрелся. Эта была круглая двухъярусная комната с пустым постаментом в центре. Его окружали жёлтые ленты с нарисованными на них четырёхглазыми ромбами. На второй уровень вела широкая лестница. Там располагалось лаборатория.
— Если ваша личная полиция обследовала место преступления, то тогда, что мы здесь забыли? — усмехнувшись, но внимательно рассматривая каждый доступный угол помещения, иронично заметил Инпут.
— Если они здесь всё прощупали, это не означает, что они обнаружили всё и вся, — тоненьким издевательским голоском ответил Чуви. К этому моменту он поднялся по лестнице и склонился к нарисованному белой краской контуру человеческой фигуры, распластавшейся в нелепой позе. — И не ты ли мне говорил о странности этого происшествия? Хотя до знакомства с малышом Дэвидом я бы тоже страдал нежеланием думать лишний раз головой в слишком нелогичной головоломке. Так что. — Чуви обернулся к Шепарду, внимательно осматривающего со странным блеском в глазах опустевший постамент. — Малыш, ты не против, если я воспользуюсь твоим замечательными способностями, чтобы облегчить всем нам жизнь?
— До тех пор, пока это выгодно мне, я буду тебе помогать, — поворачиваясь к Чуви, сухо ответил Дэвид.
— Агась, слыхал, и не раз, — начав ковырять в ухе, небрежно ответил Чуви. — Тогда приступай.
— А что собственно он будет делать? — с непонимающим видом
