прыгнет на добычу.
Глава VII
Убежище
Зашуршал куст в стороне там, где Бенгрин, Дэнхолл и Хэнфилд искали листья, нужные Дикару.
– Выходите, приятели, – приказал черный человек. Его большие глаза со слишком крупным белком двигались взад и вперед, и точно так же взад и вперед двигался ствол его ружья. – Выходите оттуда.
Сердце Дикара колотилось о ребра. Ни глаза, ни ружье не были направлены в его сторону. Черный человек не видел его! Черный человек был на свету, а Дикар, согнувшийся за кустом на границе леса и поля, находился в густой тени леса, и человек с ружьем его вообще не видел!
Подняв руки над головой, Бенгрин вышел в поле, Хэнфилд и Дэнхилл шли за ним.
– Стойте! – сказал человек, и на его черном лице было какое-то странное выражение. – Вы кто такие? Где ваша одежда?
– Какая одежда? – спросил с улыбкой Бенгрин. – Ведь сейчас не зима.
Дикар взглянул на свои руки. Они красные от крови Мэрили, но кровь больше не шла. Но если он отнимет руки, кровь пойдет снова и Мэрили умрет.
– Считаете себя умными, парни? – услышал он хриплый голос черного человека. Дикар вспомнил, как видел, что делали такие люди с женщинами в тот день, когда он побывал в этой Далекой Земле. Для Мэрили лучше умереть, чем такое. – Но Джубал умней вас, – услышал он. – Джубал знает, что вы сбежали из лагеря, а одежду сняли, чтобы, если вас убьют, никто не узнал, какому стражнику вы заплатили, чтобы сбежать. Понятно? Не пытайтесь обмануть Джубала. Вы расскажете Джубалу, откуда пришли, и Джубал получит награду, а для вас сделает жизнь полегче.
Дикар отнял руки от бока Мэрили.
– Крепкого сна тебе, Мэрили, – прошептал он. – Спокойной ночи. Я скоро вернусь.
– Откуда вы пришли? – снова спросил Джубал медленно и хрипло, и что-то в его голосе заставило Дикара задрожать. Порыв ветра принес ему запах Джубала, и это было хуже его голоса.
Дикар извлек из колчана стрелу и поискал взглядом лук.
– Если мы тебе скажем, – Бенгрин по-прежнему улыбался, – ты будешь знать столько же, сколько мы.
Дикар вспомнил, что его лук лежит в поле: он сам его туда отбросил, когда прыгнул, чтобы подхватить Мэрили. Стрела без лука бесполезна.
– А что вы будете знать, когда Джубал из своего ружья разорвет вас на кусочки? Не шутите с Джубалом, не делайте это. Еще три мертвых американца – да никакой разницы. Джубал их уже много убил.
– Давай! Разорви на нас на кусочки и увидишь, что нам все равно.
Дикар не слышал, что дальше говорил Бенгрин; неслышно, как змея, скользнул он за толстым древесным стволом. Потом распрямился, подпрыгнул к нижней ветви, забрался на нее и лег неподвижно, а вокруг и под ним шелестела листва.
– А это что? – услышал он крик Джубала. – Что там на дереве?
Все внутри Дикара сжалось, ожидая грохота ружья Джубала, ожидая, когда смертоносный свинец пробьет его тело, но он сумел крикнуть, округлив рот, «куууу-хууу» – крик совы.
– Это всего лишь сова, Джубал, – рассмеялся Дэнхолл. – Разве тебе не стыдно бояться совы?
Дикар пополз вдоль ветки, пополз медленно, очень медленно и осторожно, и теперь листва шуршала не громче, чем под ветром.
– Джубал не боится, – услышал он голос черного человека. – Джубал ничего не боится, а вот вам, парни, стоит бояться Джубала. Вы скажете, откуда пришли, прежде чем Джубал досчитает до пяти, или Джубал выстрелит. Начну с тебя, желтоволосый. Хорошо. Один…
Теперь Дикар мог сквозь ветви видеть их: трое Мальчиков с Горы стояли в ряд, подняв руки над головой, коричневые, обнаженные, если не считать маленьких травяных передников; Джубал стоял перед ними, расставив ноги, черный и огромный, его маленькие глаза покраснели, он прижимал приклад ружья к зеленому плечу, целясь прямо в Хэнфилда.
– Два…
Мальчики стояли под концами ветвей, а Джубал в поле, по крайней мере в семи шагах от них. Дикар прополз дальше по качающейся ветке.
– Три…
Дикар почти на самом конце ветки, и она сгибается под его тяжестью. Если Джубал посмотрит вверх, он увидит Дикара, не может не увидеть.
– Четыре…
Дикар подобрал под себя ноги; он видел, как на обратной стороне черной руки, палец которой лежит на маленьком выступе ружья, напряглись жилы. Джубал готов стрелять, Произнеся пять, он выстрелит.
– Нет, – закричал Хэнфилд. – Не стреляй! Не стреляй в меня! Мы из…
Дикар прыгнул; разогнувшаяся ветка добавила силы толчку его мышц, и он пролетел над головами Мальчиков. Он упал прямо на Джубала, свалив его на землю. Грохот оглушил его, но его рука, сжимавшая стрелу, опустилась, поднялась и снова опустилась, он бил извивающуюся, корчащуюся тварь под собой, и рука его стала влажной, а тварь под ним перестала дергаться.
Дикар встал, Мальчики окружили его, они что-то говорили, но он не понимал. Он увидел лицо Хэнфилда, с широко распахнутыми глазами с раскрытым ртом. Он протянул руку и ладонью ударил Хэнфилда по щеке.
– Трус, – услышал он свои слова. – Грязный трус.
И на негнущихся ногах пошел назад к Мэрили, снова склонился к ней.
Мэрили лежала на постели из зеленого мха, ужасно неподвижная и ужасно бледная, за исключением места на боку. Там была алая кровь, которая по краям стала коричневой. Коричневая? Кровь больше не текла из раны. Мэрили перестала терять кровь…
Но Дикар видел, что ее бледные ноздри дрогнули, и облегченно выдохнул. Ее рана затягивается. Вот почему прекратилось кровотечение. Теперь Дикар видел, что рана не тяжелая. В Группе многие бывали ранены тяжелей, но никто не умер.
– Вот твой лук, Дикар, – сказал Бенгрин, наклоняясь к нему. – И ружье Джубала.
Дикар поднял голову.
– Ружье оставь себе, – сказал он, – и отведи мальчиков назад на Гору. Перебирайтесь по вершинам деревьев, чтобы не оставлять следов. Скоро вечер, и у вас хорошие шансы вернуться так, что никто не пойдет за вами.
– Не пойдет за нами! – воскликнул Бенгрин. – А как же ты? Как Мэрили?
– Мэрили нельзя нести по деревьям. – Дикар сел на корточки. – У нее откроются раны, и она умрет от потери крови. Если мы сделаем что-нибудь, чтобы нести ее по земле, оставим столько следов, что они сразу приведут на Гору. Поэтому Мэрили должна оставаться здесь. Я останусь с ней, но обещаю вам: если они придут, нас живыми не застанут. Идите, Мальчики. Чем быстрей начнете, тем лучше ваши шансы. Идите.
Бенгрин покачал головой.
– Нет, Дикар. Мы не уйдем без тебя и Мэрили. Ты прав: если мы понесем ее на Гору, оставим след,
