Книга Седьмой гном - Маша Ловыгина

Чердынцев оказался у подъезда домработницы Горецкой почти в одно время с полицейским уазиком. Видел, как мигнули задние фары на повороте к пятиэтажке. Собственно, Макар и не был уверен поначалу, что это оперативная машина, а просто свернул следом за ней. Отъезжая от гостиницы, он взглянул на часы и осознал, что время-то еще, по сути, детское — начало одиннадцатого. Получается, Ерохин имел полное право подтрунивать над Чердынцевым, будто дворовый пацан над домашним мальчиком, которого мама загоняет спать после передачи «Спокойной ночи, малыши».

Но сейчас отдохнувший Макар был полон решимости и уж точно выглядел лучше прокуренного язвительного следователя. Ерохина он узнал сразу, когда тот, спрыгнув с подножки, раскрыл перед собой папку, а его напарники столпились около него.

Чердынцев демонстративно хлопнул дверью и щелкнул сигналкой. Ерохин и остальные — двое крепких парней — повернули головы в его сторону.

— Что, не спится? — скривился Ерохин, ежась в своем довольно куцем полупальто от порывов морозного ветра.

— Так вы же мне сон и перебили, господин следователь, — усмехнулся Макар. — Вот, решил, так сказать, посодействовать органам в поимке опасного преступника. Выполнить долг гражданина.

Мужчины переглянулись. Ерохин звучно сплюнул в сугроб и сунул папку под мышку:

— Вы, Макар Дмитриевич, как бы лицо заинтересованное. А потому, не имеете права присутствовать на следственных мероприятиях.

Чердынцев молча признал очевидное. Разумеется, Ерохин был прав, и спорить с ним не было никакого смысла. Кивнув, Макар остался стоять, наблюдая за тем, как мужчины во главе со следователем звонят в домофон, а затем заходят в подъезд.

— На мероприятия меня, конечно, не приглашали, но на площадке-то я могу постоять, в конце концов? — пробормотал Чердынцев и кинулся следом, чтобы успеть придержать дверь.

Поднявшись на один пролет, он остановился у почтовых ящиков и, вытянув шею, стал наблюдать за происходящим. Один из оперативников позвонил в соседскую дверь. Через несколько минут из квартиры выглянул пожилой мужчина с седой бородкой, одетый в толстый махровый халат и шерстяные носки.

— Будете понятым, — ткнул в растерянного соседа Ерохин. — С кем-то живете еще? Совершеннолетние есть? Нам второй свидетель нужен.

Высунулась женщина, на ходу снимая из-под нижних век зеленые патчи. Чердынцев оценил супружескую пару — такие скандалить не будут, подпишут все, что скажут. Однако, мужчина вдруг заявил дребезжащим "профессорским" голосом:

— Вы к нашей Симочке, что ли? А что случилось?

— Да! На каком основании вы хотите войти в ее квартиру? — бойко присоединилась супруга.

— На основании ордера с целью обнаружения разыскиваемых лиц, — монотонно ответил следователь.

— О, господи! — всплеснула руками женщина. — Да как же так? Пропала? А как же ее мальчик? Где он?

— На ваших глазах сейчас мы откроем квартиру гражданки Ждановой. Просьба ничего не трогать, слушать внимательно и не задавать лишних вопросов. Это понятно? — спросил Ерохин.

— Понятно, — хором ответили супруги.

— Ой, я только на минуточку, — вдруг встрепенулась женщина. — У меня там на плите бульон…

— Бульон? — озадаченно переспросил муж. — А…

— Бульон, куриный, — многозначительно дернула бровью женщина и скрылась в квартире.

Дверь в квартиру Ждановой вскрыли, и оперативники протопали внутрь, попутно включая свет и громко переговариваясь. Чердынцев отлип от стены и в два счета оказался рядом. Он остался за порогом, дабы не вызывать излишнего внимания со стороны Ерохина и остальных. Макар и так все прекрасно видел, и слышал. Через пару минут мимо него прошествовала женщина, но запаха куриного бульона Чердынцев не учуял. Позвав мужа, соседка вцепилась в его локоть, и оба они остались стоять на входе в гостиную, не решаясь сдвинуться с места.

Макар же разглядывал маленькую прихожую, вязаный половичок, который сейчас оказался сдвинут и топорщился гармошкой у стены, скромную вешалку и две пары домашних тапок — побольше и совсем маленьких. Не выдержав, Чердынцев прикрыл за собой дверь и прошел дальше. Стало понятно, что в квартире совсем недавно что-то произошло. Как и в апартаментах Горецкой, из шифоньера были вывалены вещи. Макара передернуло от вида скомканных детских маечек и трусиков. Дверца холодильника на кухне тоже была открыта, и на полу, в лужицах воды, валялась какая-то заморозка в полиэтиленовых пакетах.

Когда Ерохин вышел из комнаты и направился на кухню, они пересеклись с Чердынцевым взглядами. Следователь ничего не сказал, но Макар знаком показал ему, что не собирается мешать процессу.

Где-то в подъезде хлопнула дверь — Чердынцев почувствовал, как срезонировал воздушный поток. Через некоторое время он услышал быстрые шаги. Входная дверь открылась и в квартиру ворвалась соседка с первого этажа, с которой он познакомился несколько часов назад. Не глядя на Макара, она кинулась к оперативникам и срывающимся голосом начала требовать объяснений происходящему. Ерохин отвел ее в сторону, что-то коротко сказал, и Валентина, внезапно побледнев, закрыла лицо руками. Затем медленно опустила их и замерла, глядя на то, как здоровые мужики расхаживают по комнатам и суют носы во все углы.

Чердынцев прекрасно понимал, что этой Вале сейчас очень плохо. Еще бы! Узнать, что человек, в котором ты был уверен и защищал, жестоко обманул и оказался преступником, — это вам не в магазине обсчитаться… А если учесть, что тут еще и ребенок замешан, то…

Валентина вдруг вскрикнула и, вдруг упав на колени, нагнулась и достала какую-то тряпку, лежавшую у ножки кровати.

— Это же… Это же Илюшина любимая игрушка! — воскликнула она, разворачивая непонятный цветной лоскут.

Вниз полетели хлопья то ли ваты, то ли синтепона, и Макару показалось, что у этой тряпки есть лицо. Ну точно — розовый нос и борода… дед Мороз, что ли?