с момент приезда, узнал немного о вашей работе в Никарагуа и в Ливии. Давайте поговорим о деле. Там у выхода на парковке стоит машина. Сейчас мы разными путями с вами выйдем отсюда и поговорим уже там. Там нас точно не смогут подслушивать, да и видеть никто не будет. А то торчим тут у всех на виду. Хочешь – фотографируй, хочешь – руками трогай.
То, что встреча так серьезно обставлена, заставило Сергеева хорошенько задуматься об истинном положении в столице, да и в стране тоже. Его никто не стал обнимать, поздравлять с тем, что он выбрался из сложной ситуации, вышел, так сказать, с честью. Нет, их привели сюда, со всеми максимальными предосторожностями разговаривают. Значит, нельзя сразу в посольство? Э, нет, поймал себя на мысли Станислав, тут дело в другом. От меня ждут не возвращения в посольство, а чего-то иного. Значит, мое участие в этом «чем-то» очень важно. Теперь хотя бы все становится на свои места.
– Половцев, Александр Владимирович, – протянул уже в машине Сергееву руку представитель посольства. – Надеюсь, звание называть вам необязательно?
– Да я понял, – поморщился Сергеев. – Не первый день на дипломатической работе. Так что случилось, чего вы от меня в этой ситуации хотите?
– Правильно, Станислав Васильевич, – одобрительно кивнул Половцев. – Именно ситуация. Основные ее моменты таковы: нам нельзя вмешиваться и каким-либо способом влиять на процессы, которые начались, напряжение которых нарастает с каждым днем в геометрической прогрессии.
– Это я понял. Трупов будет намного больше, чем сейчас.
– Их уже больше. Во многих городах имели место стычки между армией, милицией и демонстрантами. Гибнут люди, жаль, конечно, но мы не можем ничего сделать. Мы знаем, кто придет к власти, мы знаем, кто режиссеры. Больше того, наша страна со дня на день лишится многих своих союзников по социалистическому лагерю. Мы окажемся в плотном враждебном кольце, а Москва медлит, Москва не мычит не телится. Советский Союз разваливается, а не только весь восточноевропейский блок.
– Да, я все понимаю. Я сам ощущаю подобное бездействие уже не первый месяц, даже не первый год. Так что вы хотите, Александр Владимирович?
– Я хочу оставаться верным присяге, которую давал своему народу и своей стране. И не важно, как она завтра будет называться. Главное, вон она, Родина, главное, вон она, Москва, и люди, среди которых я вырос и жил. Они-то останутся на месте в любом случае. Вот я и хочу действовать так, как мне подсказывает мой долг офицера и гражданина. Надеюсь, что у вас такое же отношение к своему долгу?
– О чем вы говорите! Я тоже принимал присягу, я тоже давал клятву. И не намерен отступать от своего долга. Давайте все же о деле. Какие у вас планы?
– Яковенко мне придется забрать. Он всего лишь водитель, он не дипломат и не разведчик. Риска много при использовании непрофессионала. Твоего Ванича к нам нельзя. На скандал можно нарваться. Если хочешь, я его в городе спрячу до тех пор, пока все не уляжется.
– В ваших словах отчетливо слышится какое-то «но». Вы могли бы спрятать, но?..
– Да, молодец, уловил. Ты уж прости, Станислав Васильевич, что я на «ты». Я старше и опытнее.
– Валяйте, – кивнул Сергеев.
– Архив уплыл из твоих рук, но у нас есть шанс его перехватить, пока до него не добрались американцы. Я мог бы подключить свою агентуру в столице, но для этого нужно время. Да и людей у меня надежных не так много, а мне еще не удалось Акимова в Тимишоаре найти. Скорее всего, он погиб, но мне нужно в этом удостовериться.
– Он не погиб, – возразил Сергеев.
– В смысле? Яковенко же рассказал…
– Яковенко толком ничего не видел. У вашего человека могла быть с собой граната?
– В принципе, в зависимости от ситуации у него мог и танк оказаться, но я думаю, что история с гранатой выглядит как-то не очень естественно.
– Я осматривал сгоревшую машину, Александр Владимирович. Поверьте, я кое-что в таких вещах понимаю, вы сами мой послужной список видели. Не было в машине человека, когда она горела. Она сгорела пустой. Акимов ваш в плену у американцев или у Секуритате. Или его спрятали на какой-то квартире или в тюремной камере. А если он ранен, то вполне может быть и в больнице, но под охраной.
– Так, это уже интересно. Говоришь, в машине не было человека, когда она горела, – повторил задумчиво Половцев. – Хорошо, проверить больницы не так сложно. Спасибо, помог. Теперь слушай, чем бы ты еще мог нам помочь в этой ситуации. Ты мог бы сработать как приманка, потому что тебя знает в лицо дама по имени Мирела Кодзяну. На самом деле она не Кодзяну, она даже не румынка. Она из Европейского отдела ЦРУ. Судя по описаниям, это тот агент, который работает уже несколько лет в странах Восточной Европы под оперативным псевдонимом «Бруно». Девочка непростая, хотя и кажется на первый взгляд выпускницей ПТУ. Обычно она идет к цели, используя не просто все возможные ходы, она действует нестандартно и непредсказуемо. Но в этом и ее слабость. Вариантов простых ходов всегда больше, чем ходов нестандартных, а фантазия любого человека все же ограничена. Скорее всего, она вашу троицу связала у себя в головке с рефрижераторами. И где-то в этой же схеме она видит искомый секретный архив.
– Предлагаете не нарушать ее схему? – спросил Сергеев.
– Схему мы нарушим, потому что там не будет Яковенко. Они не знают, что он всего лишь водитель, и не более того. Для них он – важное звено, он для них второй советский агент, который увел из-под носа архив. А ты возможный курьер для переправки секретных данных в Союз. Вот мы и поиграем в эту игру.
– А для чего?
– Так архива в наших руках нет, а его надо найти! Это первое. Ты его должен извлечь из того матраца в машине.
– Как? – удивился Сергеев.
– Потом решим. Теперь второе. Ты после получения архива должен будешь его передать нашим людям, а сам увести американцев за собой.
– Шлепнут они меня, когда поймут, что не догнать. Попытаются шлепнуть и забрать архив с моего молодого, красивого, но холодеющего тела.
– Юморишь? – улыбнулся Половцев. – Это хорошо. А если серьезно, то мы будем тебя страховать и помогать отрываться от преследования. И потом мы все сделаем быстро. Два-три дня, и ты на берегу Черного моря садишься в отплывающий рейсом в Одессу пароход. Даже если они решатся перехватить тебя на нашей территории, а палуба советского парохода юридически
