подворотню, образованную двумя жмущимися друг к другу бетонными коробками. Тощий латинос, руки и шея забиты причудливой вязью, помесь рун майя и чего-то связанного с языками пламени. Спортивные штаны, кроссовки, серая майка, за поясом ствол а-ля "реальный гэнгста", череп гладко выбрит, в зубах мятая сигарета, в ладонях вялый член. Попыхивая сизым дымом сей почтенный мучачо самозабвенно ссал на выщербленную стенку мусорного бака.
Я практически бесшумно меняю дислокацию, спускаясь с другой стороны здания по паутине.
Прерывистое журчание стихает. Я замираю, вжавшись в стену. Зуд в запястьях. Едва он выйдет из-за угла... распрямляю руки под аккомпанемент хруста локтевых суставов, слишком резко. Комки паутины влетают ему в голову и плечевой пояс, плотной сетью обхватывая каждый миллиметр кожи и одежды, выбивают из равновесия, едва-едва не опрокидывая на спину. Мертворожденный крик, издыхающий в забивающей рот белой жиже. Пытается сорвать с себя непонятное нечто, но лишь пингвинчиком махает руками, паутина спускалась вплоть до бицепсов. Рывок. Теперь уже я едва не теряю равновесие, но обходится. С разгона вбиваю коленную чашечку ему между ног. Чувствую кожей сквозь ткань штанов смутные очертания ствола и яиц, вминаемых в тазовые кости. Это больно. Настолько больно, что даже думать о подобном уже само по себе отдает фантомной болью.
Он сгибается пополам. Мои руки падают ему на спину, я хватаю его и бью коленом уже в живот. Грудную клетку. Снова живот. Он падает лицом в асфальт, к слою паутины моментально прилепливается обрывок газеты и пыль. Пистолет, Glock 17, кто бы сомневался, ходовой товар, перекочевывает от огнепоклонника за мой пояс. Оттаскиваю его поглубже в подворотню. Всаживаю кулак в область почек. Ковыряюсь пальцем в паутине. дырки для носа готовы. Мясная туша хрипло дышит. Заворачиваю его в подобие людоедского кебаба, ноль мыслей, даю все на откуп паучьим инстинктам, они справятся с этим куда лучше, чем рациональное человеческое мышление. Это как дышать - пока не думаешь об этом, все происходит как-то само.
Взваливаю тело на себя, приходиться снова приклеить к куртке. Взбираюсь на крышу. Обожаю плоские крыши. Латинос больно падает на бетон, а я заливаю его паутиной, дабы у него не возникло желания колбаской куда-нибудь укатиться. Передвигаться с телом по крышам будет проблематично. Думаю над этим, перепрыгивая на другое здание. Есть у меня одна идейка...
Примечание автора:
* Татуированный тип из первого "Отряда самоубийц". Измененный канон, хули. Я, своего рода, мистер Князев - что не спиздану, все бэк.
* Камео Стена Ли. Такого, блять, никто не ожидал, смекаешь, да?
Примечание к примечанию автора:
Ебать, меня понесло - я, сука, на хую вертел канон, блять, добавлю в это все Лавкрафта. Ну, а почему бы и да, в самом-то деле?! Захуячу Супермена и Ктулху. Бля-я-я-я-я... если не подохну или не выгорю, замучу томов семь мясорубки всех со всеми.
Глава 20. До-о-о-обро-ое утро, Павьукам!
Дар и Паутина влияют на мой разум - факт. В лучшую или худшую сторону, тут уже философский вопрос. Но временами мне кажется, что я изначально был достаточно отбитым и не слишком адаптированным к социуму индивидуумом. Пальцы мелко подрагивают, нервишки шалят.
То во что я себя только что ввязал... это было не просто смело, это было пиздец, как смело.
Вполне возможно, это все херня собачья и кажется мне адекватной только от адреналинового куража. Такое иногда бывает.
Пикап нещадно трясет на выбоинах и неровностях, мотая меня из стороны в сторону на расслаивающейся коже водительского сидения. Корыто старое и непонятно каким образом еще функционирующее. Переключение передачи и верчение баранки отдается по всему корпусу отзывающимся болью в зубах скрежетом, идущим волнами от опутывающей двигатель требухи. Довеском тормоза скрипят ножом по стеклу, что просто не может не нервировать.
Теперь я реальный, стопроцентный гэнгста. Блять, будто на съемки пародии "Криминального чтива" занесло.
Я в угнанной тачке. Даже угнанной в квадрате - сомневаюсь, что предыдущий хозяин ее честно купил. У меня с собой заряженный боевой пистолет и пятна крови на куртке вперемешку с паутиной. В кузове еще больше огнестрела и шесть тел, завернутых в коконы. Несколько из них "надкушены" хелицерами для восполнения паутинного баланса. Рядом со мной, на пассажирском месте, уперевшись лысой головой в мутное стекло с неровными пятнами разводов, уместился Билли. Честно, я понятия не имел, как его зовут на самом деле, вот просто взял и почему-то обозвал Билли. Он не возражал.
У Билли на кармане ствол со стопроцентной вероятностью лишенный всех необходимых для легального ношения бумажек и определенно фигурирующий в парочке нераскрытых дел, а еще несколько грамм кокаина, достаточных, чтобы залететь на жесткие тюремные нары годков так на пять. Послужной список Билли наверняка тоже впечатляет - руки наколками забиты от пальцев до ключиц.
Но самой главной чертой Билли было то, что его шею туго охватывал колумбийский галстук.
Казалось бы - нахера огнепоклоннику носить галстук, особенно если он не в деловом костюме, а мятой футболке с россыпью кровавых потеков?
Этот галстук ему завязал лично я. С непривычки получилось плохо. Очень плохо и я до сих пор понятия не имею, что мне мешало просто вскрыть ему горло, а не заморачиваться вот с этим. По началу да, методы совпадают, трофейным ножом я кое-как перерезал ему шею с показательно грязной зрелищностью. Запах... специфический. А дальше меня понесло. Крови было не так много, как ожидалось, сердечко перестало
