нечто стеклянное, обнажив под их ногами второй лес водорослей и шишковатых наростов, похожих на кораллы. Некоторые почти достигали поверхности; в других местах огни мерцали с поразительной глубины. Там были рыбы, похожие на крошечные частицы огня, рыбы размером с акулу со светящимися жабрами, рыбы, напоминавшие стрелы, головки топорики, скатов-хвостоколов или мотыльков. И под всем этим пролегали прожилки тьмы, пульсирующие, непроницаемые, но истончающиеся, как чернила, по мере того, как они поднимались. Таша вздрогнула: это были те самые глубины, которые она почувствовала в самом начале, когда они почти утонули. Вены тени из Реки Теней. Кровь другой вселенной, просачивающаяся в их собственную.
— Ну, я не слепой, — сказал Нипс, — но, ради мочевого пузыря Рина, Рамачни: не проще ли было зажечь какую-нибудь магическую лампу, если ты не можешь взять с собой светлячков?
— Гений! — иронически ответил Рамачни. — Слава небесам, что мы взяли тебя с собой. — Затем, более мягко, он добавил: — Я обдумывал это, парень. И, конечно, я мог бы создать такой свет при необходимости. Но магическая лампа, достаточно яркая, чтобы проникнуть в глубины этой реки, сделала бы нас видимыми на многие мили вокруг. Это также потребовало бы от меня большего, чем просто поделиться своим видением. На данный момент я предпочитаю делать как можно больше с минимальными затратами.
Таша почувствовала, как нервно напряглись ее руки. Он опустошен. Он отдал все свои силы борьбе с Арунисом, сохранив нам жизнь.
Но Рамачни, словно прочитав ее мысли, добавил
— Мои силы еще далеко не израсходованы, но мы очень далеко от нашей цели. И никакой отдых в этом мире не позволит мне творить больше магии, чем та, что я таю в себе сейчас. Ты помнишь, Нипарваси, когда я говорил о переносе воды через пустыню? — Он вздохнул. — Перед нами последняя пустыня. Мои силы должны провести нас через нее к тому месту, где наша работа, наконец, будет завершена.
— А потом ты вернешься в свой собственный мир и восстановишься, — сказал Пазел. — Верно?
Маленький маг не ответил. Страх Таши удвоился. Он вернулся через Реку, но он не сможет вернуться домой без моих часов. Он здесь в ловушке, если только мы каким-то образом не вернемся на корабль.
Затем она вспомнила, как впервые увидела Рамачни, лишенного магии, в Симдже, после их первой великой битвы с Арунисом. Он предупредил их, что у него нет другого выбора, кроме как уйти. Если я не уйду, пока у меня есть силы уйти, я все равно уйду, сгорев, как свеча.
Он рисковал не изгнанием, стоя сейчас рядом с ними. Он рисковал жизнью.
Все трое заняли позиции по краям плота. Остальные, совершенно слепые, держались низко и неподвижно. Самой трудной задачей было удержать плот подальше от кораллоподобных наростов и упавших веток деревьев. Они выныривали внезапно, и Таша с Нипсом должны были направлять плот то влево, то вправо.
— Быстрее! — пожурил их Рамачни. — Одна царапина снизу, и наш гордый корабль может затонуть! Прежде всего, не теряйте равновесия! У нас нет возможности остановиться ради вас — или узнать, что скрывается в этих водах. Таша — справа от тебя!
Снова и снова они работали шестами. Свет был обманчив: то, что они приняли за коралл, оказалось поверхностным миражом; то, что выглядело как мягкие водоросли, превратилось в ветку. Были опасности и сверху: виноградные лозы, которые прилипали к ним, как ириски, или обжигали при прикосновении, — и ищущие белые щупальца самих деревьев. Нипс и Таша рубанули их, и длинные щупальца, все еще извиваясь, упали на плот среди их слепых товарищей.
Борьба продолжалась дальше и дальше. У Таши болела голова, а в глазах пульсировала боль. В них вцеплялись щупальца; колючая рыба запрыгнула на плот и забарахталась, как живая подушечка для булавок; стая летучих мышей облаком пронеслась вокруг них. Река изгибалась и извивалась, и казалось, ей нет конца.
Когда — наконец-то! — Герцил и Болуту сменили их, Таша опустилась рядом с Пазелом и притянула его к себе. Он нащупал ее, промокнул ей лицо мокрой от воды тряпкой. Она прижалась губами к его губам, заставила его рот открыться, поцеловала его с голодом и изнеможением. Прежде чем поцелуй закончился, магия Рамачни покинула ее, и она ослепла.
Она потеряла счет часам. Смена Герцила и Болуту закончилась; их места заняли Пазел и Кайер Виспек. Таша обнаружила, что быть слепой и неподвижной ничуть не менее ужасно, чем работать шестом. Каждый звук становился опасностью. Каждый наклон или содрогание плота означали, что они наконец-то идут ко дну. Но каким-то образом плот нес их дальше — миля за милей, в полной темноте.
Бывали периоды затишья в глубокой середине реки, где им не угрожали никакие коряги, где их не искали щупальца. Во время своей второй смены Таша работала в паре с Пазелом. Она наблюдала, как магическое зрение Рамачни охватило его: вздох, дезориентация, наконец, усмешка, когда его глаза встретились с ее. Какое-то время они жили в странном уединении. Таша подождала, пока маг отведет взгляд в сторону, затем наклонилась поближе к Пазелу, одними губами произнесла Я хочу тебя и рассмеялась, когда он чуть не выронил шест. После их смены Пазел сел рядом с ней, поцеловал, сунул руку под ее рваную рубашку. Таша снова рассмеялась и оттолкнула его руку. Питфайр, он думал, что она говорит серьезно.
Позже она, должно быть, задремала. Чья-то рука снова коснулась ее, но это был не Пазел, а Большой Скип, который потряс ее за плечо и прошептал:
— Леди Таша, проснитесь. Что-то не так.
Она резко выпрямилась. Плот не двигался:
— Что случилось? Мы потерпели крушение?
— Тише! — раздался голос Герцила. — Мы не потерпели крушение. Нас выбросило на мелководье, и все мы слепы. Рамачни отменил заклинание видения. Позади нас раздался странный звук. Как гром или чудовищный барабан.
— Куда делся Рамачни?
— Полез на дерево вместе с Энсил, — сказал Болуту. — Мы не смогли отговорить его от этого — или, ну, ему помешать. Слушайте!
На этот раз она услышала это: глубокий рокот, далекий, но яростный. Извержение вулкана или бой какого-нибудь военного барабана Богов. Звук прокатился мимо них подобно грозовому фронту. Когда он закончился, воцарилась глубокая тишина.
— На этот раз ближе, — прошептал Болуту.
— Что он искать в дерево? — прошипела Неда. — Я думать, что лазать — это не очень разнообразно.
