съел его, и он пророс во всех уровнях моего тела… Он хочет жить, но не может вырваться отсюда, и не может доверить свою силу тому, кто с ней не справится. Это очень странная форма жизни… Её разум совершенно другой. Не такой, как у людей.
Заметив, как жрец сжимает в кулаке золотистый шарик, Олган всмотрелся в отрешённое лицо друга и осторожно спросил:
— Ты чувствуешь это через…
— Да. Это что-то вроде его ядра. Того, что я вырезал у серого. И теперь оно воспринимает меня как своего… носителя души? Очень похоже по смыслу.
По всей длине ствола и щупалец прокатилась волна свечения, и ближайшее к сомкнутому рту щупальце медленно вытянулось в сторону, будто бы демонстрируя стремительно растущее и раскрывающееся на нём соцветие. Кроваво-красный плод под ним на глазах наливался цветом и объёмом, и достигнув размера среднего яблока, сорвался в подставленные подошедшим Каланаром ладони.
Без всякого опасения повернувшись спиной к Перводреву, Каланар вернулся к другу, и принялся оглядывать плод, то и дело замирая, уходя в себя.
Олган, впервые увидевший друга в таком состоянии, внутренне напрягся.
— Что происходит, Каланар? Ты сам на себя не похож! Ты правда хочешь съесть это?! Почему?!
Каланар поднял плод на уровень глаз и всмотрелся в алую фасеточную ягоду с тонкой нежнейшей кожурой. на его лице промелькнуло спокойствие принявшего решение человека. Невесело усмехнувшись, жрец ответил на невысказанный вопрос Олгана:
— Да, Олг, я очень хочу узнать всё, что здесь произошло, и не могу этому сопротивляться. Те, кто служат КоаДиву, всегда идут за тайной, друг. Она как будто знала, куда стоит надавить. Знала всё, что я старательно прятал внутри. Всё, что я делал — только для того, чтобы люди не скатились в душевную тьму. А ничто так не уводит от света, как отсутствие справедливости, и осознание собственной беспомощности перед ней. Я понимаю людей, которые с готовностью приняли новое учение, и которое избавило их от всех страхов. Они готовы были отдать свои тела ради счастливой безмятежной жизни. Но… Я не верю и в то, что с помощью этой силы людям можно дать полное избавление от страданий. А здесь я наверняка смогу найти все нужные мне ответы.
Опустившись на камень площади, Каланар положил перед собой ягоду, и закрыв глаза, сжал между ладонями золотистый шарик.
— Я чувствую всех сотворённых им существ на десятки километров вокруг. Их тысячи, Олган. Особенно под землёй. Но не здесь. Не под храмом. Эта территория для них, как будто и свята, и одновременно проклята. А эти статуи вокруг… В них что-то есть. Что-то очень древнее. Оно как барьер для этой ползущей жизни. А тот, кто сияет — он хочет уйти, освободиться. Он хочет разрастись, и открыть дорогу к своему родителю — к Луне… А сейчас он чувствует только страх, боль, желание освободиться и разрастись… А его дети вокруг хотят только его рождения, хотят помочь…
Речь Каланара становилась всё более бессвязной, и отошедший от первого удивления Олган бросил взгляд на зияющий мраком вход в подземный храм. Незавершенное дело гнало его вперёд, во тьму неизведанного. Он помог своему другу дойти до нужной ему цели. Теперь пора исполнить свою клятву и свой долг перед княжеством. Но оставить друга, погрузившегося в странное состояние охранитель тоже не мог. Словно услышав его мысли, бормочущий Каланар, не открывая глаз, произнёс неожиданно четко и внятно:
— Прости, Олган. Оно пытается оплести мой разум. Оставь меня. Иди вперёд. Я должен сконцентрироваться, чтобы справиться с этой стеной ползущих корней. Моему телу ничего не грозит, ни одно существо здесь не посмеет меня тронуть. В храме нет никого из существ, я это чувствую. Они не могут туда войти. Прости, что не могу помочь, друг. И спасибо за всё.
Олган опустился на корточки рядом с другом и положив бронированную ладонь на его плечо, на пару минут застыл.
— Спасибо и тебе, брат. Без тебя я бы узнал обо всём слишком поздно. И последствия собственного неведения стоили бы мне не только жизни моей семьи. Без тебя я ни за что не дошел бы сюда. Это был достойный путь, и главное — не бесполезный. Да не погаснет пламя в твоей душе, Каланар!
Поднявшись, Олган решительно зашагал ко входу в храм, с влажным чавканьем давя бесформенные тушки хищных цветков.
Глава 19
Зачарованная линза шлема без труда рассеивала тьму, открывая Олгану серый камень стен, в глубоких нишах которой, в кристально чистом янтаре застыли фигуры странных, страшных и прекрасных химер. Рогатые воины в красных доспехах с огромными руками, невероятно худые женщины с крысиными чертами и хвостами, опустившиеся на четвереньки люди-жабы. Всех их объединяло одно — живые глаза. Взгляд каждого существа провожал проходящего мимо охранителя, однако Олган не задерживаясь шел вперёд.
Плавно спускающийся винтовой коридор вывел охранителя в просторное помещение с высоким потолком. Пляшущие на стенах блики оранжевого пламени от расставленных кольцом осветительных чаш хорошо освещали всё помещение, не оставляя укрытых тьмой уголков. На земляном полу, прямо в центре зала стоял массивный каменный ковчег, укрытый толстым саваном защитных чар, и даже далёкий от магии Олган неожиданно для себя понял, что эта светящаяся оболочка, похожая на густую патоку — энергия не природная, а божественная. Но скрывающий своё содержимое ковчег был далеко не единственным, привлекающим внимание. За открытым каменным гробом вверх, в дыру в потолке, тянулся тонкий, изуродованный страшными ожогами, едва живой ствол Перводрева, с обугленными наростами на месте сгоревших щупалец. Ниш с янтарными капсулами в высоких стенах здесь было намного больше, чем в коридоре, и существа, собранные здесь были более… совершенными. Похожие на крылатых воительниц Рикаты девушки, угольно-черные козлоногие существа, странные многорукие воины, размером с небольшую башенку почетного караула.
Но на всё это Олган бросил лишь беглый взгляд. Его главная цель — княгиня Марита, стояла на полукруглой площадке у правой стены перед пустой аркой, и выкладывала что-то у одной из колонн на походном столике. Услышав шаркающие шаги, княгиня бросила через плечо, не отрываясь от своего занятия:
— Ты слишком драматизируешь, Ферона, до старости тебе ещё очень далеко. В следующий раз я точно
