Книга Стажёр. Небесные истории – 5 - Денис Окань

С 2005 года я летаю на Боинге-737 по одним и тем же направлениям и практически с одними и теми же людьми – пилотов в «Глобусе» не очень много.

Мне хочется получить новый опыт!

В этой авиакомпании я давно уже не то что до потолка дорос, я по нему растёкся тонким слоем. А мне всего 36 лет! Я шёл в авиацию не за кожаным креслом руководителя, я шёл за впечатлениями, которые можно получить исключительно в рабочем кресле в кабине самолёта. Новые города, новые страны, новые люди, новые эмоции!

Мне 36 лет, что я делаю в офисе?

Гармонизацией занимаюсь???

Я хочу видеть мир через окно самолёта, но не через стеклопакет и жалюзи!

Мне всего 36…

Маскат, май 2017 г.

Я стараюсь приходить на вылет пораньше. Регион полётов для меня новый – в Индию, к примеру, я в прошлой жизни не летал. В Египте да, бывал, в Тунисе тоже. Выполнил однажды рейс в Дубай. А в Иране, Кувейте и прочих Саудовских Аравиях я никогда не был. Поэтому за полтора-два часа до вылета я уже в комнате для брифинга. Так-то время явки здесь полтора часа до времени отправления по расписанию, и большинство пилотов так и приходит, когда-нибудь и я вольюсь в их ряды… Но пока что я новичок.

Обычный командир Боинг-737.

Так непривычно ощущать себя в этом качестве!

Кладу фуражку на стол, достаю рабочий iPad – компания выдаёт индивидуальные планшеты каждому пилоту, и мы несём ответственность за его сохранность, актуальность установленных служебных программ, даже за уровень зарядки перед вылетом. Открываю приложение FlightMan – ага, план полёта уже появился, значит, скоро диспатчеры приготовят и его бумажную версию. Авиакомпания планирует полностью перейти на электронный рабочий план полёта, но пока что мы используем и старую добрую бумагу тоже.

Иду к окну, за которым сидят диспатчеры, саламалейкую, получаю ответный алейкумассалам, забираю огромный конверт, в котором лежит рабочий план полёта, нотамы, информация о предполагаемой коммерческой загрузке. Краем глаза поглядываю на заходящих в брифинг вторых пилотов. Который из них мой?..

Парни здесь весьма шумные, даже известный многим пилотам аэропорта Домодедово «громкоговоритель» Анатолий К. вряд ли смог бы здесь выделиться. Вообще, в России не принято быть излишне шумным во время подготовки к полёту – это мешает другим, но здесь, очевидно, иные правила. Меня это несколько напрягает, но приходится мириться.

Ага! Вот этот парень, похоже, тот, кого я жду – роется в лотке и, не найдя задание на полёт, начинает сканировать комнату в поисках кого-нибудь, похожего на капитана с турецкой фамилией.

– Привет! Ты не в Кувейт летишь? – обращается ко мне, заметив, что я поглядываю в его сторону.

– Привет! Да, в Кувейт. Как дела? – жму протянутую руку, пододвигаюсь, освобождая место у стола. Подталкиваю ему уже изученные мною документы:

– Вот все бумаги. Я их уже глянул, посмотри, пожалуйста, тоже.

Россия. Примерно за один год до событий

Процесс гармонизации со скрипом, но идёт. Очередная ревизия «Правил планирования» с боем утверждена. Модуль Training Forms начинает показывать первые результаты, хотя всё идет совсем не так гладко, как мне ожидалось – кроме кучи милых багов, есть ещё и очевидное, откровенное нежелание коллег-руководителей из соседней авиакомпании идти навстречу, чтобы облегчить внедрение. Каждое заседание превращается в жаркие дискуссии, диспуты и продолжается закулисными интригами, жалобами…

И ничего не движется.

Я откровенно громко вслух называю это саботажем, но «сильные мира сего» лишь пожимают плечами. Похоже, что их всё устраивает – тогда зачем я рву жилы?..

Мысль о том, что мне вот-вот уже стукнет 37 лет, а я занимаюсь делами, которые мне совсем не по душе, преследует днём и ночью. Я стал ещё более острым на язык, натурально нарываюсь на неприязнь коллег-руководителей, которых мне уже не хочется ни в чём убеждать. Мне до чёртиков обрыднул цирк, который очевидно устраивает вышестоящих.

На потерявших какой-либо смысл утренних четверговых совещаниях я просто сижу, пялясь в смартфон, краем уха выслушивая неумелые оправдания «ответственных лиц» за то, что за полгода ничего не сдвинулось с места в задаче, которая должна решаться элементарно – сел и сделал! Год назад я бы развил кипучую деятельность, написал пятнадцать писем с предложениями и своим видением решения этой задачи. Выступил бы на большом собрании перед обоими гендиректорами, сел бы и сделал…

А сегодня мне осточертели и стены этого кабинета, и эти серьёзные лица. Ну не моё это, не моё! По средам меня выворачивает изнутри, когда я осознаю, что завтра четверг, день совещаний! Бессмысленных, бесполезных! На которых ничего не решается, на которых я трачу столько времени своей молодой ещё карьеры.

Мне всего 37 лет, я заместитель лётного директора, а занимаюсь… да чем только я не занимаюсь, уже давно через две головы прыгаю!

А надо ли оно мне?

До второго прихода в офис меня свербила мысль о невозможности реализоваться в родной авиакомпании, но за два последних года я заполнил эту пустоту с запасом. С перебором даже! Мысль о том, что я рискую увязнуть в руководящем кресле до пенсии, стала приносить жуткий дискомфорт, что на фоне «войны за гармонизацию» и прочих вязких проектов настроения мне совершенно не добавляет.

Мне опостылел офис! Я очень скучаю по работе пилота. Летаю крайне редко, в основном по воскресеньям – в свой законный выходной я прошу ставить меня в полёты, так как посреди недели мне сложно вырваться из офиса – слишком уж глубоко оказался вовлечённым в совместные проекты и инновации, которые кажутся не очень-то и нужными моим коллегам.

Каждый редкий раз, когда я вырываюсь в полёт, меня пронзает одна и та же мысль:

– Боже, как же здорово – просто летать! Как же это здорово!

И каждый раз, возвращаясь в офис, мне в голову лезет мысль: «Как же меня всё зае…»

Работа в рабочей группе экспертов ИКАО привела к тому, что я практически в одиночку написал документ «Рекомендации по разработке эффективных SOP», перевёл рабочую версию на английский язык, представил на семинаре регионального бюро ИКАО в Париже в прошлом октябре. После чего внёс правки и затем ещё два раза защищал идеи на заседаниях в «Росавиации» перед представителями отечественных авиакомпаний и авиапроизводителей. Анализировал замечания, порой весьма смешные («Мы летаем на советской технике, у нас нет SOP и не надо!»), разъясняя простые истины важным дядькам, как детям малым. В феврале 2016 года представил финальную версию документа, уже утверждённого «Росавиацией», на конференции в «Крокус-Экспо»57.

После того, как я поучаствовал на совещаниях серьёзных дядек, мне стало совсем грустно – там даже не пещеры, там всё значительно хуже! И при этом так много пафоса…

Да, я могу работать функционером и бюрократом. Я даже могу сдерживать свои эмоции и в принципе научился фильтровать разговор в спорах с динозаврами.

Но до чего же это всё не моё!!!

Мысль «как же это здорово – просто летать!» продолжает болью пронзать моё сердце всякий раз, когда я подхожу погладить пузо зелёному самолёту, жмурящемуся от яркого солнца.

Мне всего 37 лет, а что дальше? Я стою высоко в этой пищевой цепочке и имею все шансы подняться ещё выше. Ну а дальше-то что??? Смогу ли я когда-нибудь соскочить с этой лестницы?

Смогу ли я повидать другой мир?..

Мне всего 37 лет. Тринадцать из них я работаю в одной и той же авиакомпании, летаю по одним и тем же направлениям, с одними и теми же людьми, на одном и том же типе самолётов. Одно и то же, одни и те же…

Я был самым молодым вторым пилотом, затем самым молодым командиром, инструктором, заместителем командира авиаэскадрильи, заместителем лётного директора… Забавно – я никогда не гнался за должностями, ни перед кем не прогибался, не расшаркивался. Должности меня сами находили, несмотря и вопреки.

Да, не спорю, за последние