подбиты бахромой. Одну стену комнаты занимала натертая до блеска мебель темно-коричневого цвета. На противоположной стене висел большой красивый ковер, в центре которого красовался увеличенный портрет Айназар ага в рамке. Вид у него был задумчивый, казалось, что он с любовью разглядывает убранство своего дома.
Эту фотографию Арслан увеличил после кончины дедушки, сделал из нее портрет, поместил его в рамку и повесил здесь, чтобы всегда видеть дорогое лицо родного и любимого человека. Семья до сих пор остро переживала его уход, всем его не хватало. В этом доме не забывали деда ни на минуту, поэтому он, хоть и незримо, но продолжал жить в нем. Разглядывая портрет, каждый по-своему читал его взгляд. Но тяжелее всех далось расставание с близким человеком матери Дуньи. Но и Дунья, и Хасар, а также Арслан с женой и детьми окружили женщину таким вниманием, такой заботой, что не давало ей впадать в уныние и горевать об ушедшем муже.
И все же иногда, оставаясь наедине с портретом мужа, старая женщина безмолвно разговаривала с ним:
– Мне казалось, что после твоей смерти умру и я, а вот ведь до сих пор жива.
– Да почему же ты должна умереть, надо жить, пока Господь Бог не призовет. И потом, я ведь на тебя оставил всю семью, тебе ее доверил! Нет, я ни о чем не жалею, моя любимая кайтарма (он любил подшучивать над женой, называя ее кайтарма)… Я благодарен Дунье, она оправдала наши надежды. Она и сына нам подарила, и внуков
с правнуками. Разве это не счастье – пить воду с рук правнука? А мы с тобой пили воду из рук не одного правнука, моя любимая кайтарма!..
Эти дети выросли на моих, да на твоих руках, мы их своей любовью окружили. И вообще, Арслан, Дунья, наши правнуки – это и есть мы с тобой. Так что мы с тобой теперь в них продолжаемся. Если будете дружны, уцелеете, а будете целы – будете сильны!..
– Слава Богу, мы дружны,– эти слова хозяйка дома произнесла, обращаясь к мужу, словно отчитываясь перед ним.
– Если будете дружны – и не развратитесь, будете жить хорошо!
Хозяйка дома, хотя ее мужа уже несколько лет не было на свете, каждый раз, заходя в эту комнату и видя портрет Айназара, верила, что он разглядывает дом и, словно беркут, расправив крылья, охраняет его, верила, что его дух оберегает всю семью, бывала довольна и благодарна ему, как была всегда благодарна, когда он был жив. При любых обстоятельствах она находила во взгляде мужа поддержку.
Сейчас она прочла во взгляде мужа обращение к ней самой: «Ну, что, жена, к тебе сватья приехала?!», – словно он с удовольствием поздравлял ее с этим событием.
Обслуживавшая их молодая невестка, жена Арслана, как только женщины выпили немного чаю, принесла им дымящийся, вкусно пахнущий обед.
Гостья, разглядывая внучатую невестку, с удовлетворением отметила про себя, что та немного поправилась, и эта полнота придала ей большую женственность, она стала еще красивее. Старуха была по-матерински счастлива, что ее любимому внуку досталась такая милая жена, с которой они живут в мире и согласии. Про себя она пожелала, чтобы они всегда жили так дружно, в любви и согласии, и чтобы эту свою любовь передали своим детям, ее правнукам. Жена Арслана была внучкой сестры его бабушки по матери. Бабушке она сразу понравилась, она говорила, что девушка похожа на ее мать, и всей душой захотела взять ее в жены своему внуку. И хотя она сильно нравилась бабушке, юноша с девушкой почему-то не сразу нашли общий язык. Правда, после первого знакомства они даже пару раз вместе сходили в кино. Во время учебы в России Арслан не писал ей писем, но после приезда домой узнал, что девушка исподволь, через его маму и бабушку время от времени справлялась о нем, после чего еще пару раз встретился с Мяхек. Да и то на эти встречи Арслана подвигла его бабушка. Видя, что прошла уже целая неделя после приезда, а внук все не идет к своей невесте, она не удержалась, напомнила ему о девушке: «Сыночек, ты проведал Мяхек? Она-то чуть ли не каждую неделю звонила к нам, спрашивала про тебя. Мама должна была написать: если тебе неудобно писать ей на дом, присылай ей письма на наш адрес, а мы сами будем передавать ей твои письма. Ты не писал девушке, что-то твои письма к ней не приходили к нам домой?»
Слова бабушки, в которых прозвучал неприкрытый упрек, заставили тогда Арслана вновь задуматься о Мяхек.
Во время предыдущих встреч девушка сказала ему открытым текстом, что мы можем встречаться, но она еще юна, намерена поехать учиться, ну а что касается замужества, еще посмотрим, время покажет. То есть набивала себе цену. Слова девушки, которой он был явно неинтересен, задели Арслана за живое, ведь он был юношей что надо и многие девчонки почитали бы за счастье соединить с ним свою судьбу. Он тогда ответил: «Ах, так? Учись, а после, когда поумнеешь, еще и в аспирантуру можешь поступить!» Дал понять, что не намерен ждать, когда у нее появится желание выйти замуж, и если ему понравится другая, он непременно женится на ней.
Когда бабушка вновь завела разговор о невесте, ему сразу же вспомнилась последняя встреча с Мяхек, то, как они расстались.
– Вот что, бабуля, твоя родственница – вовсе не тот драгоценный камень, который нужен мне.
Бабушка тогда не сразу сообразила, при чем тут какой-то камень. Ей показалось, что внуку не нравится девушка, поэтому он острит на ее счет, и это не понравилось ей самой.
То, что желанную девушку сравнивают с каким-то камнем, не понравилось тогда не только бабушке, но и матери, которая присутствовала при этом разговоре.
– Ты что это чью-то чудесную дочь обзываешь камнем или еще как! Чем она тебе не угодила?! – возмутилась мать юноши.
Арслану стоило большого труда объяснить двум родным женщинам, что имя девушки происходит от названия почитаемого в народе камня. Мяхек даш означает пробирный камень.
То ли на него подействовал требовательный тон матери и бабушки, то ли их обида на него, только после этого Арслан еще два раза подряд встретился с Мяхек. В последний вечер перед отъездом на учебу он впервые поцеловал девушку под раскидистым тутовым деревом за воротами дома Мяхек. В этот вечер домой он летел на крыльях любви.
Вскоре после отъезда Арслана его младшая сестра получила от него
