Направились к столу у окна.
– Я нервничала и в итоге просто порезала нити. А изначально мне хотелось сшить коротенькое платьице для Царевны-лягушки.
Недоумевающий взгляд детектива её рассмешил.
– Да-да-да. Я та самая «Фея» с «Мира», которая вяжет игрушки в непривычных нарядах.
Александра, сидя в метро, просмотрела работы подруг Васильевой и сразу обратила внимание на изобилие красного у Чуриной.
– Позвольте полюбопытствовать, почему вы выбрали маковый оттенок?
– Моя… мама любила этот цвет и его вариации. Я… даже не знаю, как так выходит. Взгляд будто сам останавливается на красном. А вы тонко чувствуете цвета?
– Я люблю цвета, – расплывчато ответила Александра.
– А чай хотите? Морс есть. Я для Снежанки приготовила, а потом решила испечь и пирог. Он, кстати, уже на подходе.
– Нет. Я бы хотела приступить к беседе. Но за приглашение спасибо.
Виталина погрустнела. После тяжёлого продолжительного вздоха произнесла:
– Я видела Ангелину мёртвой. Это… никому такого не пожелаю. Кто мог с ней сотворить подобное? Какой изверг? За что?
– Попытаемся выяснить. У меня к вам пара вопросов.
– Спрашивайте. Только Снежанку сильно не мучайте. Она очень чувствительная.
***
Вода шумела. Джемпер лежал в тазу давно выстиранный. Снежана дрожала, обнимая себя за плечи. Она слышала, как прозвучал сигнал домофона, как Вита пошла открывать. Приятный незнакомый женский голос показался Снежане безопасным, но выходить всё равно желания не возникло. Полиция, частный детектив – неважно. Она ни с кем не хотела говорить об убитой подруге. Просто не могла возвращаться к этой теме, к столь любимому и хорошо известному образу. Она не Вита. Она слабачка.
Взглянула в зеркало, поймала собственный настороженный взгляд. Решила умыться, почистить зубы. Щётку из дома не взяла, но справиться можно было и пальцем. Она так спасалась лет в тринадцать, когда оставалась ночевать у подружки. То были счастливые времена. Жаль школьная дружба редко остаётся на всю жизнь. Разные интересы, вкусы. Мировоззрение, в конце концов. Всё это разделило её с Манькой, оставив лишь радостные картинки безвозвратно ушедшей юности.
Происходящее с Витой вызывало ностальгию. С ней тоже было очень хорошо. Как-то уютно. По родному. По-простому.
Снежана любила Виту. Пожалуй, больше, чем Ангела, хотя Вита и Ангел были похожи. Обе сильные самодостаточные, а она – вечная жертва то ли обстоятельств, то ли собственной глупости.
– Снежанка, – дверь распахнулась. – Всё в порядке? Я тебе кофту принесла. У нас там детектив сидит. Ей нужно задать пару вопросов. Пойдём, не бойся. – И шёпотом добавила: – Она вроде нормальная. На типичного мента не похожа.
– Полицейского… – поправила Снежана.
– Один таракан, – Вита махнула рукой. – Я ей уже всё рассказала. Она долго доставать не будет.
Снежана нехотя поплелась в комнату, едва не забыв выключить воду.
– Я закручу, – улыбнулась Вита, – и джемпер повешу на батарею. Иди.
***
Никакой полезной информации получить не удалось. Чурина сообщила, что Ангелина с удовольствием рассказывала о работе, покупателях, но переводила в шутку всё личное.
«Я живу так, как хочу, – смеялась она. – А большего никому знать и не надо. Кстати, у одного моего покупателя «Андре» такая сексуальная фотка в инсте…»
Александра на всякий случай записала услышанное имя захваченной ручкой чёрного цвета. Думала взять целый набор, но включила собственную логику и поняла, что это неразумно. Пометки можно сделать и одним цветом, а уже дома разобрать на «правильные» цвета.
О Марке Чурина не знала. Очень переживала за подругу. Ужин для Виталины тоже стал неожиданностью. О пристрастиях Ареева к вину и винограду она не имела ни малейшего понятия. Римская немногим делилась из личной жизни. Она была не столь скрытна, как Васильева, но тоже рассказывала мало.
Новость о татуировке Чурину не удивила: подруга была той ещё оторвой. Но предположений, откуда тату взялась, у неё не было.
Виталина пошла за Римской, а детектив огляделась вокруг. Её то и дело отвлекали часы. Они висели неровно. Александра хотела поправить, но тут в комнату вошла Римская.
– Не стоит. Это часы её мамы, – заметила Снежана тихим голосом.
Селивёрстова опустила руку.
– Римская Снежана Глебовна?
– Да.
– А я детектив Селивёрстова Александра Сергеевна.
– Я о вас, кажется, слышала.
– Правда?
– Вы сами пытались поймать «Собирателя», – опустила глаза. – Простите. Об этом много говорили. (Читайте «Эхо над бездной»)
– Взбалмошная и неуравновешенная. Угадала?
Снежана кивнула и добавила:
– Извините. Это не моё дело. Просто Андрей все уши прожужжал Вите о беспечном детективе.
– А Андрей – это кто?
– Её знакомый.
– И где он работает, раз наслышан обо мне?
– В полиции.
– Любопытно. А «Андре» – это не Андрей, случайно?
– Андре? – переспросила Римская. – Ни разу не слышала, чтобы Вита его так называла.
Селивёрстова сделала пометку. Улыбнувшись, спросила:
– Присядем?
Снежана опустилась на диван. Коричневый узкий потрёпанный он стоял почти посередине комнаты, и с него отлично рассматривались столы: что у стены, что у окна.
– Это повязка на голову? поинтересовалась Александра, кивая в сторону двухцветной вещицы.
Римская кивнула.
– Вы не любите шапки?
– Да. Честно говоря, не очень. Они мне и не идут. Ангелу идут… – запнулась, – шли… Она была красивой. А мне… нет.
Детектив смотрела на привлекательную женщину с выразительными чертами лица. Римская обладала той красотой, что не нуждалась в косметике. Она была хороша без всяких добавок. Её чистые зелёные глаза грустили. Но даже в этой грусти Снежана казалась первой красавицей. Пожалуй, её внешности уступала даже Васильева.
«Ясно, почему Ангелина так хваталась за Ареева и пыталась удержать всеми доступными ей способами. Она не могла смириться с тем, что рядом есть кто-то лучше. И уж тем более, что понравившийся ей мужчина выбрал другую».
Александра продолжила рассматривать Римскую.
Обычные джинсы. Видно, что старые. Кофту одолжила явно Чурина. Те же рукава-фонарики, та же ткань, только цвет иной: не тёмно-красный, а нежно-голубой, отлично подчёркивающий светлые волосы. Снежана явно чувствовала себя в ней некомфортно: постоянно пыталась отдёрнуть слишком короткую кофту.
