Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
куришь? – удивился я, вспомнив начало нашего знакомства.
– Да уж…
Алчущая челюсть ковша повисла над головой. Я посмотрел на кабину. Косарев сидел прямой и строгий, как изваяние египетского бога. На лице спокойствие и внимание. Будто подменили человека.
– Начали!
На этот раз он работал не как артист. Вдохновенный каприз художника, виртуозная игра с неожиданными поворотами, вспышками, искрами сменилась у него холодной расчетливостью экспериментатора, ставящего сложный, очень важный и удивительно тонкий опыт. Глаза, руки, рычаги, ковш, даже огромная штанга, к которой ковш прикреплен, – все слилось в одно целое, в размеренный замах и легкий, точный захват порции грунта.
Сначала меня раздражал скрежет ковша по булыжному покрытию, но потом Косарев как-то умудрился и его ввести в общий гармоничный ритм. Стало уютнее и спокойнее. Даже неумолчный звон цепей и скрип передач казались мне теперь мелодичными.
Минут через пять Геннадий остановился. Приглушил двигатель. Нерешительно перегнулся через кабину.
– Что случилось?
– Да ничего… Товарищ старший лейтенант… давайте закурим… В последний разок…
Когда он неумело прикуривал от поднесенной мною спички, было видно, как мелкой дрожью дрожат у него руки.
– Ничего, старик. Все будет в порядке! Ты не волнуйся…
Он доверчиво посмотрел на меня маленькими печальными глазками и глубоко, до кашля, затянулся едким синеватым дымком.
– Ну что? Продолжим?
– Надо, – коротко подтвердил он и уверенно полез на свое место.
Еще раза три закуривали мы с ним «по последней». И каждый раз он заглядывал в яму и, откровенно вздыхая, говорил: «Надо». Потом твердыми шагами шел к экскаватору. За рычагами Косарев чувствовал себя куда спокойнее. Парадокс? Вряд ли. Человек, знающий свое дело и свою цель, всегда уверенно чувствует себя, делая это дело. Даже в самых необычных ситуациях.
Широкая ровная траншея подошла к краю насыпи.
– Я сейчас развернусь и пробью дальше, – сказал Косарев.
– Не надо. Давай-ка мы не будем больше испытывать судьбу.
За линией ограждения нетерпеливо переминался целый взвод с лопатами, а начальник Косарева уже давно подавал мне выразительные сигналы: кончай, мол.
Экскаваторщик быстро развернулся и, не оглядываясь, покатил к шлагбауму. Пока солдаты по очереди осторожно углубляли отрытую им траншею, а мы с Николаевым снимали и вытаскивали уложенные в три ряда мины и взрывчатку, Косарев исчез. Мне до сих пор неловко, что в суматохе я так и не успел его поблагодарить за тот душевный и технический подвиг, который он совершил.
Когда мы везли мины на подрывную площадку, Николаев вдруг сказал:
– Сильный малый! Жидкий-жидкий, а сильный… Бывают же такие… – и победно посмотрел на меня: во, дескать, какие мы – мастеровые! Впрочем, даю голову на отсечение, что себя к мастеровым он даже и в мыслях не причислял.
Под куполом «Спаса на крови»
Октябрь. Сумерки. Долго стучу в окованную тяжелым железом дверь бывшего петербургского храма «Спаса на крови», пока не слышатся неторопливые шаги, не гремят засовы и какой-то парень не впускает меня внутрь, под еле видимые в темноте гулкие своды церкви.
– Вы сапер?
– Да.
– Проходите.
Внутренность храма поражает сразу же. Еще нигде я не видел такого обилия замечательных мозаичных фресок и… такого варварского отношения к произведениям искусства. Просторные залы сплошь уставлены декорациями. Они грязные, с гвоздями, от которых фресковое великолепие пестрит царапинами, а цветная смальта местами уже осыпалась. Никогда бы не подумал, что способна на такое возвышенная Мельпомена! А вот поди же… Видимо, и вправду «клобук еще не делает монахом», как говорили древние.
– Неужели здесь так и будет эта свалка? – удивляюсь я.
– Нет, – равнодушно сообщает провожатый. – Закончим реставрацию – планируют музей мозаики…
Прекрасно! Сначала портим, потом увековечиваем!
В низенькой комнатке за алтарем пышет жаром докрасна раскаленная чугунная печурка. Вокруг нее по верстакам, бухтам веревок, трубам, каким-то ящикам живописно раскинулись ожидающие моего прихода верхолазы. Я уже давно заметил, что, чем труднее или опаснее у людей работа, тем больше в них душевного здоровья и неиссякаемого остроумия. Здесь тоже за словом в карман не лезут. Первый же мой нейтральный вопрос: «Что тут у вас?» – встречается веселым каскадом:
– А ничего особенного: колбаса, пиво, святые угодники по стенам и снаряд в куполе! Присаживайтесь к нашему шалашу, с дорожки да с устатку…
– Хорошо бы, ребята, с вами посидеть, особливо под пиво, – постарался я подстроиться под этот тон, – да нельзя – времени до темноты осталось мало, так что давайте, если можно, поближе к снаряду. Как и где вы его нашли?
Реставраторы не заставили себя просить.
– Он, – старший в этой компании с дружеской небрежностью кивнул на моего провожатого, – работал там, – он ткнул пальцем в потолок. – Но неосмотрительно… И попал под голубя… Понятное дело, голубь ему «кап», а он и рот от удовольствия разинул. Вот и потерял свой новый казенный фрак. Полетела его телогрейка с лавсановой ниткой и сгинула в неизвестной дыре. Вообще-то поделом – в следующий раз будет знать, что рабочая одежда в рукава одевается, а не так, как с девкой на свиданьи. Верно я говорю?
Веселые рыцари поднебесья отозвались довольными смешками. Смеялся и сам виновник случившегося – нрава он, видимо, был открытого, необидчивого.
– Дальше все просто, – продолжал верхолаз, – жадность-матушка кинула его в ту дыру, а там, представьте себе, снаряд. Прямо в куполе…
Доставать с ленинградских крыш и чердаков невзорвавшиеся снаряды в общем не такое уж для меня новое дело. Чаще всего ими оказывались небольшие зенитные или авиационные гранатки или бронебойные снарядики. Особенных затруднений эта операция не вызывала, и я уже прикидывал, как побыстрее вызвать сюда машину, чтобы еще засветло вывезти снаряд за город и там уничтожить.
– Большой? – на всякий случай ускорил я разъяснения верхолаза.
– Килограмм на шестьдесят, семьдесят… – отозвался нашедший. И, заметив явное недоверие, добавил: – Может, и все сто потянет…
– Что?!
– Нет, серьезно, Порядочный снаряд.
– Пошли.
* * *
Всякое сооружение кажется небольшим, пока не попытаешься на него забраться. Восьмидесятиметровая, даже с лишним, высота «Спаса на крови» тоже кажется не очень значительной. Но стоит вылезти на первую же крышу, как сам себе покажешься муравьем. Я лезу за моими сразу ставшими очень серьезными и предельно внимательными проводниками – Владимиром Майоровым и Вячеславом Коробковым – и с каждым шагом (какой тут шаг – сплошное подтягивание!) чувствую, как свинцовой усталостью наливаются с непривычки ноги. Поднимаемся мы по каким-то желобам, остаткам лестниц и скоб, по прогибающимся дощечкам, положенным верхолазами под мокрые ржавые ограждения. Недавно выпал первый снежок и покрыл крышу предательски скользким слоем. Высокая узкая лестничка, ведущая на предпоследнюю
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
