почему-то в гавайской рубашке и свободных хлопковых штанах. И, кажется, значительно моложе.
— Это лишь образ, — сказал он, присаживаясь рядом со мной. — Ничем не хуже и не лучше, чем все остальные.
Только теперь я открыл глаза и посмотрел на него. Но он был одет в свою обычную одежду, удобную для различных странствий. Никакого следа гавайской рубахи.
— Ты почувствовал, что я тебя сканирую? — спросил я, досадуя, что был столь неосторожен.
— Конечно, — ответил Магнус, поворачиваясь ко мне. — Ты пока ещё не научился скрывать свои намерения. Но ничего страшного, всё это придёт. Лучше расскажи, как ты с супругой по поводу нового имиджа будешь объясняться.
— А что не так? — встрепенулся я, потому что по ощущениям ничего не изменилось. — Сильные изменения?
— А ты селфи сделай, — посоветовал мне маг с лёгкой насмешкой. — Только сначала что-то от сердца прими, старичок.
Но снимок не понадобился. Мне достаточно было посмотреть в камеру, чтобы увидеть — моя шевелюра стала пепельно-белой. В остальном я, кажется, не слишком сильно изменился. Разве что взгляд стал ещё жёстче и злее.
— Как будто в парикмахерскую сходил, — проговорил я, притрагиваясь к волосам. — Ну или голову в таз с побелкой сунул, — неожиданно Магнус даже улыбнулся моей корявой шуточке.
— Не все артефакты одинаково полезны, — сказал он на это. — Но основная цель, как я понимаю, достигнута. Символ власти аэрахов теперь по праву твой?
Это даже не было похоже на вопрос, но я всё равно утвердительно кивнул в ответ.
— Да, но… — я даже не знал, как выразить всё то, что накопилось во мне за последние недели.
— Это значит, что ты можешь не просто надрать задницу действующему Примарху, но сделать это с полным на то правом, — развёл руками Магнус, показывая, что ничего сложного нет. — Или ты сомневаешься в том, что мы победим?
— Всё гораздо сложнее, — ответил я и понял, что единственный, кому я могу всё рассказать, — это Магнус. — Я сомневаюсь, что выйду победителем в этой схватке. И вот по какой причине: не совсем ясно, что под этим самым «я» прячется. У меня такое ощущение, что за всеми этими глобальными квестами я теряю себя. Примерно с тех пор, как я развеял Разумовского, события несутся в бешенном темпе, и я уже не знаю, кто противостоит моим врагам.
— Ты сидишь тут, рядом со мной, и смотришь на чудесное поле лилий сразу после рассвета, — ответил Магнус без капли иронии.
Всё плато было усеяно лилиями, и лишь специальное заклинание охраняло меня от пыльцы.
— Не понимаю, кто я, — местное солнце уже полностью висело над горизонтом, но глаза пока не слепило. — Всё реже у меня получается быть самим собой. Кем-то, кто является стержнем моей личности. Я не могу расслабиться до конца, полностью явив свою сущность. Это не получилось ни в Бразилии, ни на вчерашних посиделках с друзьями. Да, я постоянно делаю то, что должно, затем разгребаю последствия, пытаясь всё вернуть к какому-то исходному моменту. Но события всё время нарастают словно снежный ком. И в этой суете уже нет того человека, который имел какие-то цели и желания. Я уже не Арад с Моррана, не Никита Державин с Земли. Я даже не эфирник из рода Сан-Донато и не полноценный аэрах, потомок Араны. Я все они вместе и никто одновременно. Я уже некий грёбанный мессия, который должен спасать планеты и уберечь целые ксеносы от уничтожения и самоуничтожения. А где во всём этом Я? Кто спросит, чего хочу я?
— Ты просто поймал небольшую дезориентацию в том сонме личностей, из которых выплавляется твоя индивидуальность, — ответил Магнус совершенно не то, что я хотел бы от него услышать, а затем, словно понимая это, добавил: — Я же тоже никакой не Магнус.
— А кто? — спросил я, понимая, что своей импровизированной исповедью вызвал нехилые такие тектонические сдвиги в своём собеседнике.
Но он не ответил, а одним подбородком кивнул мне вперёд на плато, мол, смотри.
Я направил взгляд туда и поразился увиденной картине.
С двух сторон на плато выползли две огромные стены бурлящего тумана. А затем, словно упали горизонтально, расплёскиваясь и кипя, что очень несвойственно для такой структуры, как туман, пар или дым. Но невероятно красиво.
Потом из белой, почти молочной сущности принялись лепиться замки, цветы, фонтаны с льющейся водой, летящий самолёт, а потом всё исчезло, оставив лишь блестящую росу на растениях.
Я сидел не в силах сказать ни слова, заворожённый зрелищем.
— Когда-то очень давно, настолько, что я и не вспомню, когда именно, меня звали Игорем Тумановым. Я жил в мире, очень похожем на твой. Любил, дружил, планировал, мечтал.
Он не смотрел на меня, а куда-то вдаль, но, полагаю, перед глазами у него стояли сейчас совершенно другие картины.
— А затем случилась беда. Одна маленькая, локальная, незамеченная другими беда. И обо мне забыли. Что произошло дальше, слишком длинная история, которую я тебе обязательно когда-нибудь расскажу, если захочешь. Но сейчас хочу сказать, что вот он я — сижу рядом с тобой.
Магнус посмотрел на меня.
— Кто я? Я очень сильный маг, побывавший когда-то даже вместилищем настоящего бога. Парень был, конечно, с шилом в заднице, но оставил весьма положительные эмоции. И даже частичку своего характера. Все мои шуточки — это от него. Раньше я был угрюм и думал лишь о текущем моменте.
Он даже хохотнул, видимо, вспомнив что-то хорошее, смешное и тёплое.
— Но я опять ушёл в сторону. У меня есть сеть якорей, чтобы не потеряться. Семья, друзья, туман, наконец. Есть даже некое подобие работы, о которой я пока лучше не буду распространяться. Это всё помогает мне помнить, кто я на самом деле.
Маг положил мне руку на плечо и ободряюще сжал.
— А Магнус — это имя, прозвище, прикрытие, чтобы за мои деяния не прилетело семье, друзьям… да и планете, честно говоря, может. Просто в любом человеке есть стержень, составляющий суть его натуры, а есть маски, которые можно менять в зависимости от обстоятельств. Твой стержень — это объединение сплавившихся в тебе личностей. Ты же смог объединить эфирника и аэраха в себе? Добавь туда остальное. Почувствуй себя осью, вокруг которой вращается видимый тебе мир. А всё остальное — маски,
